Ноа - стр. 23
У Софьи перехватило горло, она почти добралась до конца своей речи.
– Простите мне мою несдержанность. Я не в праве указывать вам, как действовать, да и не хочу этого. Так тяжело рассказывать о страданиях твоих близких и видеть, как собеседники отводят взгляды. Их это не касается, у них другие заботы. Но я умоляю вас: если хотите, чтобы демократия уцелела, не закрывайте глаза на то, что происходит за пределами вашей страны. Ведь тираны с вас глаз не спускают, их жажду власти утолить невозможно, так объединитесь же, чтобы их приструнить.
Ответом на ее речь была гробовая тишина. Софья собрала свои бумаги и посмотрела на собравшихся. Ослепленная светом прожекторов, она выдавила слабую улыбку.
И вдруг в третьем ряду послышались тихие аплодисменты. Они прокатились по залу, стали громче, переросли в овацию.
Жизнь Софьи уже не будет прежней.
Пара сошла со сцены. Исчезнув за кулисами, Роман и Софья вышли в большой вестибюль конференц-центра. Их обступили желающие сфотографироваться с ними, но Роман, вежливо извинившись, повел Софью к боковому выходу. Два сотрудника службы безопасности сопроводили их до машины. По пути Роман заметил на площади какого-то мужчину в темном костюме, смотревшего на них. Взгляд его не был похож на восхищенный. Мужчина двинулся к ним, и Роман ускорил шаг.
– Давай, поехали отсюда, – сказал он Софье, решив ничего не говорить ей об опасности, в которой не был уверен.
Жизнь в изгнании и память о пытках, которые ему пришлось перенести в заключении и о которых никак не удавалось забыть, сделали его слишком подозрительным.
– Тебе стоило бы постараться быть полюбезнее с людьми, которые пришли нас выслушать. Немного популярности нам не повредит. Ты же понимаешь, что я имею в виду, – откликнулась Софья.
Роман молча открыл дверь машины и, как только они устроились на заднем сиденье, велел водителю отъезжать.
– Вылет через два часа, посадочные у нас есть, куда ты так торопишься?
– Я не тороплюсь, – кратко ответил Роман, внимательно следя за мужчиной на площади.
Тот вытащил смартфон и кому-то позвонил. На сей раз сомнений у Романа не было: мужчина провожает их машину взглядом.
– В аэропорту держись ко мне поближе. Это все, о чем я тебя прошу.
– Что такое? – встревожилась Софья. – Ты весь побелел.
– Ничего.
– Ты нервничаешь из-за перелета? – спросила она, беря его за руку. – Тут стыдиться нечего, я так точно не стану над тобой смеяться, после того, что я пережила на этой сцене.
– Ты отлично выступила, ты же видела реакцию слушателей.
– Мы сюда не ради аплодисментов приехали, а ради действий.
– Все будет, – уверенно сказал Роман.
Он повернулся назад, вглядываясь в заднее стекло. Эспланада перед «Мегароном» почти растаяла вдали, и, когда они повернули на улицу Константинуполеос, за ними вроде бы никто не последовал. Полчаса спустя водитель припарковался у тротуара перед международным аэропортом. Роман вытащил из багажника два маленьких чемодана и устремился за Софьей, которая уже направлялась ко входу в терминал.
– Я же просил меня подождать, – проворчал он.
Он нагнал ее у газетного киоска.
– Давай не будем терять время, – настаивал он.
– Знаешь, с твоей аэрофобией нужно поработать.
– Не в этом дело, – возразил Роман, глядя на пассажира, который чем-то привлек его внимание.