Низы не хотят - стр. 20

– А это не Константин ли Сергеич? Руководитель этого театра в смысле?

– Я его не очень хорошо знаю, но судя по газетным снимкам вроде он, – ответила Зина.

– Режь меня на куски и скармливай койотам, но такой шанс упустить нельзя, – быстро сказал Иван и встал из-за стола.

– Константин Сергеич? – спросил он, подойдя к соседнему столу.

– Да, – удивленно ответил тот.

– Позвольте засвидетельствовать вам свое искреннее почтение и восхищение сегодняшним спектаклем!

– Позвольте узнать, с кем имею честь? – небрежно ответил Станиславский

– Охотно, охотно, – зачастил Ваня, – меня зовут Иван Александрович Носов, я предприниматель из Нижнего Новгорода, а это моя невеста Зиночка.

Зина покраснела, но отпираться не стала и сделала реверанс.

– Ну тогда присаживайтесь за мой стол, молодые люди, расскажите старику, как там в провинции идут дела.

– Ой-ой, – немедленно возразил Носов, – ну какой же вы старик, Константин Сергеич (ему на тот момент было 42 года), вам до старика как мне до балерины Ксешиньской. А в провинции-то у всех по-разному, кто-то черную икру ложками ест, кто-то зубы на полку кладет.

– А что вы скажете относительно сегодняшнего спектакля? – заинтересованно спросил Станиславский, – мне правда интересно мнение провинции, не часто с ней встречаешься.

– Что скажем, что скажем… – пробормотал Носов, собираясь с мыслями, – давайте шампанского сначала выпьем, а потом уж относительно спектакля, а?

Он быстро принес со своего стола бутылку и пирожные, разлил.

– За российский театр! – сказал он стоя и немедленно выпил, а вслед за этим продолжил:

– Игра Книппер бесподобна, Лужский выше всяких похвал, сценическая драматургия крепко сколочена и стоит, не падает, декорации заслуживают отдельного упоминания – классные декорации, однако…

– Что однако, вы говорите как есть, я критики не боюсь, – уточнил Константин Сергеич.

– Однако, если бы я например был режиссером, я бы ввел например в игру ведущих актеров элемент импровизации– пусть они говорят, что думают, а не то, что в тексте написано, тогда каждый спектакль будет уникальным и на них народ будет билеты из рук рвать…

– Интересно, – протянул Станиславский, разглядывая свой бокал на просвет, – налейте что ли немного… еще что-то скажете критического?

– А как же, Тузенбах у вас к примеру не очень сильно отличается от Соленого, ну по внешним признакам, вот лично я бы усилил их отличительные особенности… ну хоть акцент какой дал бы им, Тузенбаху прибалтийский, пусть гласные тянет, а Соленому малороссийский с хеканьем и характерными словечками, вот тогда никто не перепутает. Давайте еще одну бутылку возьму, Константин Сергеич, а то это закончилась, а сказать еще много хочется.

Носов сходил за бутылкой, налил полные бокалы, сказал «За российскую интеллигенцию» и немедленно выпил.

– Еще что? Есть и еще –ну что они у вас все одеты в одежды прошлого века, так уже в столицах давно не ходят, вот посмотрите на Зиночку, английский стиль, это сейчас самый писк моды. Пусть одеваются красиво и стильно, модного модельера можно какого-нибудь пригласить, чтоб вообще что-то уникальное сделал, по-моему это будет правильно.

Носов еще с полчаса втолковывал Станиславскому все, чему он успел нахвататься по верхушкам театральных знаний в 21 веке, основательно накачав старика. Пришлось помочь ему дойти на кабинет. На второй акт уже не пошли.