Нити тьмы - стр. 4
Этли постучала, но ответа не последовало. Исключительно из вежливости она постучала еще раз – с аналогичным результатом. Взглянула налево и увидела пожилую женщину, которая сидела на крыльце в кресле-качалке с шитьем в руках. Стояла солнечная, но прохладная погода, и женщина куталась в ярко-оранжевую шаль; на седых волосах была свежая перманентная укладка, между прядями проступали пятнышки розовой кожи, словно солнце выглядывало из-за туч. Она не смотрела в сторону Пайн, внимательно изучая сквозь очки свое шитье. Во дворе царил порядок; разноцветные цветочные горшки с зимними хризантемами стояли вокруг крыльца, придавая цвет скучному холодному окружению.
– Тони в доме, – негромко сказала она.
Пайн обошла дальний конец крыльца и положила руку на деревянные перила.
– Вы его знаете? – спросила Пайн.
Женщина, продолжая смотреть на свою работу, едва заметно кивнула.
– Но вас я не знаю.
– Меня зовут Этли.
– Забавное имя для девушки, – заметила женщина.
– Да, мне многие об этом говорят. Значит, он здесь?
– Видела, как он вернулся час назад, но не заметила, чтобы выходил.
– Он один? – спросила Пайн.
– Не знаю, я больше никого не углядела. – Все это время женщина говорила тихо, продолжая шить.
Всякий, не стоявший к ней так же близко, как Пайн, не смог бы быть уверен, что женщина говорит с Этли.
– Ладно, спасибо за информацию.
– Вы пришли, чтобы его арестовать? Вы полицейская?
– Нет – и да, – сказала Пайн.
– В таком случае почему вы стучите в дверь?
– Хочу задать ему несколько вопросов.
– Он работает в Форт-Диксе, – сказала женщина.
– Да, слышала.
– Скорее всего, ему не понравятся ваши вопросы.
– Очень может быть, – согласилась Этли. – Он здесь живет постоянно? Я не смогла это выяснить.
– Тони приезжает и уезжает. А еще он не слишком вежлив со мной: называет меня оскорбительными именами и мочится на мои цветы. И мне не нравится то, как выглядят его друзья. Прежде здесь был хороший микрорайон, но теперь все изменилось. Остается лишь надеяться, что моей жизни ничего не будет угрожать.
– Благодарю вас, – сказала Пайн.
– Не благодарите. Парень опасен. Будьте осторожны.
– Так и сделаю. – Пайн вернулась к входной двери и снова постучала. – Энтони Винченцо? – позвала она.
Никакой реакции. Одна, две, три секунды. Потом что-то начало происходить. Сразу много чего.
Задняя дверь распахнулась. И вновь знакомые звуки: топот убегающих ног. Люди постоянно от нее убегают.
И на то есть причины. Однако у Пайн имелся серьезный повод ему помешать.
Этли перепрыгнула через перила крыльца – и тут только женщина подняла голову от своего рукоделия.
– Достаньте мелкого мерзавца, – сказала она, и на ее морщинистом лице появилась улыбка.
Ботинки Пайн коснулись асфальта. Через пять шагов она уже набрала полную скорость.
Вдох через нос, выдох ртом. Руки и ноги будут работать автоматически.
Впереди мелькнули удалявшиеся голубая рубашка, чуть более светлые джинсы и потрепанные белые кроссовки.
Пайн побежала быстрее, но расстояние не сокращалось. Тони Винченцо был на десять лет моложе и явно быстрее, даже с учетом длинных ног Пайн. И ему помогал страх, который делает медленных быстрыми, а слабых – сильными.
А еще страх превращает трусливых в отважных, в особенности если у них нет другого выхода.
– Тони, я лишь хочу с тобой поговорить, ничего больше! – прокричала Этли между вдохами.