Нити судьбы. Новый мир - стр. 25
Мориан стоял у дома и взирал на разворачивающееся ребячество с нескрываемым презрением. И снова к нему вернулось чувство, которое было с ним в первые дни знакомства с Эарендилом. Недоумение. И этот эльф их Магистр? Тот, кого столько времени все ждали? Разве может эльф, который обладает мудростью всех предков, вот так бегать по лесу, смеяться и играть с людьми? Это не просто странно, это… В его голове так и не нашлось нужного определения подобному безумству. Конечно, в силу своего достаточно небольшого возраста Мориан не видел прошлого Магистра, но точно знал, что Муилькорх был достоин своей чести. А этот…
Мориан вспомнил об остальных своих спутниках и перевел на них взгляд, невольно желая узнать, как они к этому относятся. Почему-то был уверен, что Верховная жрица осуждает так же, как это делает он. Но увиденное привело его в замешательство. Исалиэль смотрела лишь на своего мага. В глазах юной девушки Мориан распознал боль и… злость… Да, Верховная жрица злилась… В поисках причины Мориан скользнул взглядом на стоящего рядом с ней человека. Тот не сводил восхищенных глаз с… рыжей ведьмы. Брови эльфа в удивлении поползли вверх. Жена Магистра, этот маг и Верховная жрица… Как интересно. И проблематично. Он поспешил отвернуться. Что бы ни происходило, нельзя касаться тех, кто у власти. Всегда потом страдают те, кто ниже.
Мориан вернулся в дом, собираясь неторопливо позавтракать, да там и теплее. Ненамного, но всё же. Хорошо б ещё маг снова в дом огня запустил, но привлекать к себе внимание просьбой не рискнул. Пусть там все хоть сгинут. Лишь бы тот здоровяк, Чонсок, остался. Правитель Лим обещал ему кров и защиту в городе людей. И тут же губы скривились, словно Мориан только что съел очень кислую ягоду. Город людей… Как же так получилось в его жизни, что придется жить среди них? И почему Кларис? Он ведь столько раз говорил себе, что в ней ничего такого нет, что она обычная женщина, и каждый раз был не в силах держаться от неё подальше. Как заколдованный возвращался к стенам проклятого города, чтобы увидеть её. А когда впервые коснулся её губ, то пропал окончательно.
Он в раздражении убрал то, что уже успел достать себе на завтрак. Аппетит окончательно пропал. Сначала Магистр, теперь вот Кларис. При мысли об этой изимке у него всегда так. Он ненавидел её, но не мог отказаться. И, наверное, любил. Иначе, как можно было ещё назвать свою странную зависимость от нее?
Веселье за пределами дома стихло, и Мориан снова достал еду. Хочешь-не хочешь, а скоро снова в путь…
***
Исалиэль старательно гнала от себя чувство вины, но то раз от раза возвращалось. Она понимала: оно ненастоящее, навязанное остальными, – но справиться с ним окончательно всё же не могла. Всеобщее осуждение, которое витало последние несколько дней пути, порождало вопросы, заставляя сомневаться. Неужели она поступила неправильно? А как тогда было правильно? Надо было перечить матери? Предупредить Фенриса и предать свой народ? Оставить угрозу, способную уничтожить всех эльфов, в темной ведьме? Исалиэль решительно сжала в кулаках ткань платья. Нет. Они с матерью правильно поступили. Если Магистр не может защитить свой народ, то это сделает она.
Исалиэль плелась в конце отряда. Хоть все вещи нес на себе Дарий, идти было всё равно безумно тяжело. Сапоги утопали в снегу и периодически разъезжались на скрытых неровностях. Низ платья намок и оттягивал ткань к земле, затруднял движения, путаясь в ногах. Волосы утратили шелковистость и невкусно пахли землей, пылью и сыростью – последствия ночевок в грязных, затхлых землянках. Нежная кожа на ступнях покрылась мозолями и саднила по ночам, а днем всё время покалывала от мороза.