Нити судьбы. Новый мир 2. Финал - стр. 13
– Ничего не мешает узнать у него это всё под пытками, – возразил он.
– Мне иногда кажется, тебе проще поверить, что он шпион Азуриана, чем в то, что он друг Тэруми.
– Он шпион Азуриана, – сделал акцент Чонсок. – А сейчас идет война. И тот факт, что это Сэм Инн, никак этого не отменяет.
– Ты прав, – сказала Лайя. – Прости.
Он сделал несколько глубоких вдохов, усмиряя свою злость.
– И ты меня прости. Я не должен срываться на тебе. Просто… Почему они ещё не вернулись?!
Лайя хотела бы предположить, но ничего, что не подвергало бы её в отчаяние, не приходило на ум.
– Тэруми точно жива, – вот и всё, что могла сказать она.
Почувствовав её страх, Чонсок обнял и прижал к себе.
– Чон, твоя репутация, – тихо возразила она, вспоминая их недавний разговор.
– В бездну её, – глухо ответил он, сильнее стискивая. – Ты моя семья… Моя чхаэри…
Лайя слабо улыбнулась и молча просила Создателя поскорее вернуть им их близких.
Глава 3
Когда к ней пришла рыжая ведьма и попросила комплект одежды для худого, невысокого мужчины, Катрин сразу догадалась, что про заключенного вспомнили. Многие годы работы позволяли ей безошибочно определять нужные размеры – Катрин подобрала идеально подходящие тому азуру вещи. А попросив потом Исалиэль присмотреть за складом, она отправилась в сторону купальни, надеясь, что азура всё же поведут мыться перед тем, как отдадут чистую одежду. Ну очень хотелось взглянуть на него при свете дня. Так и случилось.
Катрин стояла на отдалении и из своего укрытия пыталась сложить два образа: мужчина, который сидел в камере, и этот, которого сейчас видела в ярких лучах солнца, отличались. Тайна, которая окружала его в полумраке, словно растаяла, лишая какого-то особого шарма и щекотливого чувства опасности и запрета. По улицам города шел обычный, очень худой азур. Если бы не уверенная, полная чувства собственного достоинства, грация при ходьбе, то Катрин и вовсе бы разочарованная ушла обратно на склад.
Сейчас, при свете, в глаза бросались отличительные особенности их нации. Катрин невольно пыталась представить его с другими глазами, носом, губами. Примеряла на него другое телосложение и рост. Почему-то сравнивала со своим красивым мужем.
Кто-то окликнул её, и Катрин поняла, что её внимание к чужаку могут заметить, поэтому вынужденно отвернулась и направилась к говорившему.
Остаток дня прошел странно. Обычно она болтала без умолку и много чего рассказывала своей единственной подруге, но в этот раз не испытывала ни малейшего желания говорить. Всё, что касалось заключенного, было личным, делиться подобным не хотелось. Да и, наверное, опасным. Катрин не верила, что Исалиэль могла со зла выдать её кому-то, но из благих побуждений – вполне. Сама же эльфийка, с недавних пор слишком погруженная в свои мысли и переживания, изменений в Катрин не увидела.
Так они вдвоём в молчании и доработали оставшийся рабочий день.
Неспешно поужинав, Катрин бесцельно бродила по городу. Можно было зайти к заключенному. Можно было, но зачем? Ему уже не нужна её помощь. Раз его отвели мыться и выдали одежду, то дали и еду. Скорее всего, его отпустят, подлечат, и он уйдет к своей жене и детям.
Понимание, что всколыхнувшее её привычную жизнь приключение закончилось, оставило на душе грусть. Память подбросила воспоминание о красивой песне. Катрин не могла воспроизвести слова, но мелодия отпечаталась на сердце всё ещё незаживающей раной. Женщина отправилась домой, тихо напевая её.