Нить неизбежности - стр. 38

Но беглецу так и не суждено было уйти слишком далеко. Две давно небритых личности в белых шортах и рубахах, завязанных на пупе, преградили ему путь, и тот, что оказался ближе, без предупреждения заехал ему в ухо.

– Что, хрен собачий, попался, скотина! – поприветствовал он Зосиму, который начал неуверенно пятиться назад. – Я те покажу щас такое чудо Господне, что будет тебе мигрень с подагрой на всю оставшуюся жизнь.

– Я… Братья… Того…

Но его никто не слушал, а второй из встречающих заехал «предстоятелю» ногой в живот.

– Вы чего как эти? – попытался возмутиться Зосима и, не дожидаясь ответа, в полусогнутом виде, держась обеими руками за живот, помчался назад. Погони не было – только свист и две горсти песка метнулись вслед убегающему. Когда нога «чудотворца» вновь ступила на пол заброшенного барака, его тут же встретила Лейла, поставив подножку и завернув ему руку за спину выше лопатки.

– Ай! Во имя Господа. Отпустите, падлы! – взмолился задержанный и попытался вырваться, но на помощь племяннице пришёл дядя.

Дина успела заметить валяющийся на полу диск, покрытый руническими письменами. Похоже, он был из красного дерева, и от него в сторону видения, высвечивая пыльную взвесь, тянулся луч, как от кинопроектора. Она нагнулась, чтобы поднять этот странный предмет, но капитан в пылу борьбы зацепил его ногой. Диск, прокатившись пару аршин по полу, застрял в песке, и видение сразу скособочилось, покрывшись диагональной рябью. Белые гребни волн помчались по песку, разрастаясь с каждым мгновением, и в тот момент, когда их невнятные очертания уже готовы были обрушиться на дядю с племянницей, прижимавших к полу Зосиму, который всё ещё норовил вырваться, всё исчезло. Видение растворилось, как будто кто-то выключил огромный телевизор.

– Вставай, сволочь. – Капитан выпустил руку задержанного, жестом приказав племяннице сделать то же самое. – Права свои знаешь или зачитать тебе?

Вместо ответа преподобный Зосима, в миру Маркел Сорока, 52 лет, трижды судимый за квартирные кражи и мошенничество, начал беспорядочно всхлипывать и слепо шарить ладонями по полу.

– Где? Ну где же оно? А? Ты не видела? – обратился он к Лейле, но тут же изменился в лице. – Сгинь, мерзавка! Ты! Всё ты!

Он потянулся к ней обеими руками, но капитан с размаху заехал ему по маковке кулаками, сцепленными в замок.

– Капитан, в своём отчёте об операции упомяните, что считаете всё произошедшее результатом гипнотического внушения. – Дина продолжала смотреть туда, где меньше минуты назад проходила линия горизонта, а теперь была лишь бревенчатая стена, освещённая несколькими керосиновыми лампами.

– А я так и думаю, – совершенно серьёзно ответил капитан.

– А чтобы вам так думалось ещё легче, прикажите вашему человеку отдать мне кассету с записью.

7 сентября, 16 ч. 20 мин., Новаград, Южное Подворье, Главный штаб Спецкорпуса.

– Интересы Ордена, церкви и государства в данном случае полностью совпадают. Впрочем, нам всем доподлинно известно, что иначе и быть не может. Очевидно, что любые попытки использовать феномен в каких бы то ни было целях слишком опасны, и последствия таких попыток совершенно непредсказуемы. Но, с другой стороны, мы должны пытаться всемерно пресекать подобные действия, предпринимаемые иностранными государствами – до тех пор, пока не будут заключены соответствующие международные соглашения. Тем более недопустимы попытки проникновения на остров частных лиц и представителей любых организаций – хоть благотворительных, хоть террористических. Замечу, что позиция властей Конфедерации Эвери по данному вопросу нам представляется достаточно взвешенной и дальновидной. Блокада – это лучшее, что они могли придумать. Не исключено, что тот, кто захочет воспользоваться силой, затаившейся на острове, в исключительно благих целях, навлечёт на нас (я имею в виду всё человечество) ещё более катастрофичные последствия, чем террорист, уголовник или религиозный фанатик. И прежде чем наша операция вступит в решающую стадию, мы должны дать друг другу хотя бы устные гарантии, что ни одна из договаривающихся сторон не будет делать попыток предпринимать самостоятельных, не согласованных с остальными сторонами действий и ни в коем случае не будет ставить перед собой задач по изучению феномена. Главное – все мы должны официально признать, что любые попытки использовать данное явление в личных, групповых или государственных интересах оцениваются как одно из самых тяжких преступлений. Я закончил. – Человек в красной мантии с капюшоном, закрывающим половину лица, сел на своё место, предварительно погасив крохотный светильник, стоящий возле него на столе.