Nirvana: со слов очевидцев - стр. 22

От записи почти не осталось ауттейков[30], поскольку если дубль не удавался, его просто стирали и перезаписывали, пока не добивались нужного результата. Песня «Big Long Now», позднее включенная в альбом Incesticide – единственный доработанный ауттейк с сессии. Обычно группа добивалась нужного звучания за один-два дубля. «Некоторые дольше, потому что Чеду нужно было учить барабанные партии, многие из которых он ни разу не играл вживую».

Объясняя, почему они переписывали неудачные дубли прямо поверх первой записи, Джек говорит: «Инди-группы не могут себе позволить сохранять каждый дубль, делать это бессмысленно. Не получилось – поехали дальше. Если меня все устраивало, а группа хотела что-то поправить, мы сохраняли первый дубль и записывали второй. Если второй был очевидно лучше, мы могли поверх первого записать другую песню, выжимая максимум возможного из каждой катушки ленты. Лента была дорогая, а бюджет записи и вовсе мизерный. Только в музыкантском раю можно позволить себе сохранить каждый дубль». Вот поэтому-то запись песни «Blandest» и не сохранилась.

1 января 1989: По настоянию Криса Новоселича Nirvana и лейбл Sub Pop заключают контракт, который официально вступает в силу в этот день. Контракт был подписан на один год давал право на запись двух пластинок. Для лейбла это также был первый формальный долгосрочный контракт, отмечает Джонатан Понимен. Он признаёт, что в компании не до конца понимали, что делали, когда составляли этот документ.

«Крис Новоселич настоял на том, чтобы у нас был контракт, и я подумал, что это здорово» – говорит Джонатан. «Я подумал: чёрт возьми, у нас должны же быть контракты! У нас уже был один – с Soundgarden на альбом Screaming Life – но краткосрочный, только на один альбом. Так что я как бы собрал в голове воедино все, что вспомнилось из учебников по музыкальному бизнесу, а потом адаптировал к собственным представлениям о том, как сделать, чтобы группе было комфортно».

«Я не знаю что собираюсь сделать. Всё, чего я хотел – чтобы группа была довольна», – продолжает он. «И, конечно, оглядываясь назад, я пытался защитить себя – вот что приходило мне в голову тогда в известной степени, потому что я понимал, что эти группы были по-настоящему горячей новинкой на рынке. Но, с другой стороны, контракты не были частью субкультуры. [Лейбл] Touch and Go[31], насколько мне известно, их не заключал. [Лейбл] SST[32], как мне совершенно точно известно, их не заключал. [Лейбл] Homestead[33] делал это, но нечасто. Мы вообще не думали этими категориями. Я мог бы потратить 4-5 тысяч долларов на адвокатов, которые бы принесли мне «рыбу» для контракта, что, в сущности, имело смысл, а мог попробовать своим бессистемным, невежественным способом сделать что-то, чтобы группам было комфортно. Я полагал в своей наивности, что группы предпочитают держаться нас настолько долго, насколько мы ведем себя с ними открыто.

«Но потом внимание всех медиа обратилось на Сиэтл, и [мы стали] искать нечто похожее, знаете, то, что принесет нам финансовый успех, тех, кто станет поп-звездами, тех, кто пойдет по стопам наших героев, понимаете, коммерчески перспективных, поп-звездных, и все было нормально. Но когда менеджер Нирваны сказал: «Вы не платите группе!», все уже было не настолько однозначно. Да, у меня не было системы выплаты роялтиз