Никто, кроме нас! - стр. 28
– Да нет там никого, – сказал Зидан недовольно.
– На всякий случай, – строго произнес Димка. – И помни – я тебе приказал. Если что-то – сразу уходи.
– Ладно, понял, – буркнул татарчонок.
Димка поднялся и пошел, чуть пригнувшись, к стану. Вообще-то он тоже был уверен, что там пусто (тыловой рубеж обороны интервентов остался на городских окраинах, и его они обошли по реке). Но все-таки. Ну, просто на всякий случай.
Ему оставалось пройти метров пять, не больше, когда из черного широкого проема дверей вышли сразу двое. Димка не различил ни лиц, ни каких-то знаков различия. Но угловатое снаряжение, матовый мутный блеск на шлемах не оставляли сомнений в том, кто это такие.
Вот и все, очень спокойно подумал Димка. И рванулся в сторону, выдергивая из кобуры тяжеленный старый «кольт».
Очевидно, встреча была неожиданной и для этих двоих. Грохнула, раскатилась запоздалая очередь. Димка, согнувшись, метнулся в темноту – с пистолетом в руке, но не стреляя. Потом – обернулся, упал на колено, выстрелил – раз, другой, третий – не целясь, отдача рвала руки.
Он мог уйти. Во всяком случае – попытаться уйти в темноте. Но сейчас важно было, чтобы Зидан понял, что к чему, и тоже ушел – незамеченный совсем, в другую сторону.
Димка перебежал и выстрелил снова. Ему ответили несколько автоматов и крики – неразборчивые, казалось, отовсюду. По развалинам сбегались люди. Мельтешили тени, и мальчишка выстрелил по этим теням – еще, еще, еще! Сменил магазин, щелкнул затворной задержкой, перебежал. Залег, отполз. Нет, прятаться нельзя… Выстрелил снова, еще раз – и попал, возникший было слева среди развалин черный силуэт молча сложился пополам и исчез. Пять патронов. Можно выстрелить еще четыре раза – и попытаться убежать, Зидан наверняка уже чешет в другую сторону и уже далеко…
Выстрел. Еще выстрел – и мальчишка опять попал, но на этот раз подстреленный, закричал, падая.
Еще два раза. Димка вскинул «кольт» в обеих руках, прицелился, закусив губу – и в тот же миг на него навалилась страшная живая тяжесть. Мальчишка попытался вдохнуть – и не смог…
– Ну, привет, Димка-невидимка.
Облегчение, которое Димка испытал при этих словах, было ни с чем не сравнимо. Рассвело. На него смотрело улыбающееся – совершенно свое, родное! – лицо. Человек держал в руке несколько листовок – вынутых из кармана Димкиной куртки.
Обрадованный и испуганный (неужели он стрелял в своих?!), Димка попытался сесть.
Руки его были связаны за спиной.
А в следующий миг мальчишка увидел на рукаве формы человека – на рукавах всех столпившихся вокруг людей! – сине-желтые нашивки.
– Поднимайся, – сказал украинский офицер. – С тобой жаждет поговорить полковник Палмер из польско-хорватской бригады. Ты ему чем-то крупно насолил.
Димка начал вставать – неловко. Кто-то ударил его ногой под коленку – мальчишка повалился лицом на битый кирпич и, ощутив вспыхнувшую во всю щеку жгучую боль, с холодным ужасом понял: это только начало.
Стиснув зубы, он начал вставать снова. На этот раз ему не мешали. Поднявшись в рост, мальчишка сморгнул слезы (будь они прокляты, как же они всегда близко, сколько он из-за этого натерпелся!) и, обведя солдат мокрыми глазами, сказал раздельно и отчетливо:
– Предатели. Паскуды. Бандеровцы.
Тогда его начали бить. И били все время, пока волокли к «66-му».