Николай II и Александра Федоровна. Любовь, победившая смерть - стр. 45
Это было ужасное зрелище! Подумай только, видеть перед собой разбитые вагоны и посреди них – самый ужасный – наш, и осознавать, что мы остались живы! Это совершенно непостижимо! Это чудо, которое сотворил Наш Господь!
Чувство вновь обретенной жизни, дорогой Вилли, непередаваемо, и особенно после этих страшных мгновений, когда я с замиранием сердца звала своего мужа и пятерых детей. Нет, это было ужасно. Можно было сойти с ума от горя и отчаяния, но Господь Бог дал мне силы и спокойствие перенести это и своим милосердием вернул мне их всех, за что я никогда не смогу отблагодарить Его должным образом.
Но как мы выглядели – это было ужасно! Когда мы выбрались из этого ада, все мы были с окровавленными лицами и руками, частично это была кровь от ран из-за осколков стекла, но в основном это была кровь тех бедных людей, которая попала на нас, так что в первую минуту мы думали, что мы все были тоже серьезно ранены. Мы были также в земле и пыли и так сильно, что отмыться окончательно смогли только через несколько дней, настолько прочно она прилипла к нам…»
А далее императрица рассказала о том, каких неимоверных усилий стоило императору спасение семьи и ближайших людей, которые участвовали в обеде:
«Саша сильно защемил ногу, да так, что ее удалось вытащить не сразу, а только через некоторое время. Потом он несколько дней хромал, и нога его была совершенно черная от бедра до колена».
В то время, когда императрица писала письмо, еще не было известно о тех серьезных последствиях, которые сопутствовали случившемуся.
Пострадала и сама императрица:
«Я тоже довольно сильно защемила левую руку, так что несколько дней не могла до нее дотронуться. Она тоже была совершенно черная… а из раны на правой руке шла сильно кровь. Кроме того, мы все были в синяках»…
В высшей степени мужественно вел себя в те страшные минуты и цесаревич Николай. Он, прежде чем выбраться из западни, образованной нависшей крышей, которую все еще придерживал отец, помог сестре Ксении и братьям Георгию и Михаилу.
В те минуты еще никто не знал о судьбе самой младшей – Ольги. Вагон, в котором находилась она, был тоже разорван на части. В момент катастрофы ее укрыла собой от летевших предметов, от осколков няня. А затем ее, словно взрывной волной, выбросило в окно. Я пишу «словно», потому что по принятой в ту пору версии взрыва не было – комиссия его не установила. Но что еще могло выбросить вот этак в окно? Только взрывная волна. Тому история дает немало примеров.
А Ольга, скатившись вниз по откосу, мгновенно встала на ноги и бросилась бежать без оглядки.
Заметив ее, один из слуг бросился следом, догнал, подхватил на руки и понес обратно, туда, где уже собралась императорская семья. Ольга вырывалась, царапалась, кусалась, не узнавая слугу и не понимая, зачем ее возвращают в ад. Слуга передал ее отцу, вся семья оказалась в сборе. Ольгу отнесли в уцелевший вагон, где уже была вся израненная ее няня».
Сначала показалось, что, несмотря на ужас происшедшего, все отделались легким испугом. Но, конечно, катастрофа не могла не нанести жестокую травму каждому ее участнику.
Императрица, увидев, что все дети целы, бросилась помогать лейб-медику.
Великая княжна Ольга Александровна писала:
«Мама вела себя как героиня, помогая доктору, как настоящая сестра милосердия».