Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - стр. 22

27-го утром происходили молебствия о здравии государя: в Зимнем дворце для царского семейства и приближенных и в Александро-Невской лавре для военных и гражданских чинов. Во время молебствия во дворце было получено известие (от Волконского и Дибича) о смерти государя. Присутствовавшим в церкви это известие принес великий князь Николай Павлович. С императрицей Марией Феодоровной сделалось дурно, ее вынесли из церкви. Вернувшись в церковь, Николай Павлович принес присягу «государю императору Константину Павловичу» и тотчас же после этого привел к присяге роту Его Величества л.-гв. Преображенского полка, занимавшую внутренний дворцовый караул. Во дворце тотчас за великим князем присягнули Милорадович, ген.-ад. кн. В.Б. Трубецкой и многие другие из свиты и приближенных. Одновременно с этим великий князь приказал дежурному генералу А.Н. Потапову привести к присяге главный дворцовый караул. Адъютант великого князя А.Ф. Адлерберг был послан с таким же поручением в инженерное ведомство, а ген. А.И. Нейдгард в Александро-Невскую лавру – поручить ген. Воинову привести к присяге все гвардейские полки. Только после этого великий князь сообщил обо всем происшедшем императрице Марии Феодоровне. Императрица крайне этим встревожилась и поспешила сообщить Николаю Павловичу, что существует акт, по которому он сам назначен наследником престола. «S'il y en a un, il ne m'est pas connu, personne ne le connait; mais nous savons tous que notre maitre, notre souverain legitime est mon frere Constantin et nous avons rempli notre devoir: arrive ce qui pourra»[24], – отвечал ей Николай Павлович. Вслед за этим сообщил великому князю о существовании акта (вполне определенно имея уже в виду манифест 16 августа 1823 г.) прибывший к этому времени во дворец из лавры кн. А.Н.Голицын.

В тот же день, в два часа, состоялось в Зимнем дворце заседание Государственного Совета. На этом заседании возникли разногласия по вопросу, распечатать ли предварительно пакет, о котором сообщили собранию председатель Совета кн. Лопухин и кн. Голицын, или начать с присяги Константину. Первое мнение одержало верх, и пакет был распечатан. Ознакомление с манифестом и письмом Константина от 14 января 1822 г. вызвало новое разногласие, и для разрешения своего недоумения Совет in corpore отправился к великому князю. Николай Павлович убеждал Совет принести присягу его старшему брату, заявив при этом, «что он все это знает, что дело это для него не было скрыто, но что он и тогда дал себе клятвенное обещание поступить в случае подобного несчастья по тем правилам, по коим он ныне поступил». Совет, «услышав непреложную волю» великого князя, решил принести присягу и для этого снова собраться в тот же день в семь часов вечера. К этому времени, к пяти часам вечера, присяга во всех гвардейских полках уже была принесена. Вечером принес присягу Государственный Совет, о чем и был составлен журнал. На другой день копия с журнала Совета была послана с адъютантом великого князя Лазаревым в Варшаву к Константину Павловичу. Отправляя Лазарева, Николай Павлович вручил ему, кроме того, свои личные письма к обоим своим братьям. В тот же день было послано уведомление от Милорадовича к московскому генерал-губернатору кн. Д.В. Голицыну и финляндскому А.А. Закревскому о приведении к присяге Москвы и Финляндии и были разосланы повсеместно о том же курьеры. В Москве, куда вести о смерти государя стали доходить 28 ноября, митрополит Филарет сообщил генерал-губернатору о существовании пакета в Успенском соборе; после некоторого колебания было решено действовать сообразно с тем, как поступят в Петербурге, и после получения официального уведомления Москва 30 ноября спокойно присягнула Константину. В других местах присяга прошла точно так же, без каких бы то ни было осложнений. Пакеты в Сенате и Синоде были оставлены нераспечатанными.