Никогда прежде - стр. 21

– Мерзавцы! – выругалась я, расслышав за собственным негодованием не менее возмущенное ворчание. Крыса тоже была не в восторге.

Потерев глаза, я обнаружила, что за окном уже светает. Явно этих оболтусов выпроводили из гостевого подвала, а иначе бы они ни в жизнь так рано не проснулись. Подобравшись на четвереньках к письму, я присела на колени и прочитала:

«Сестрица, нас выпустили. Представляешь, легко отделались. Всерьез думали, что министр заставит неделю все ущербы отрабатывать, но нет. С утра подвал открыли охранники и велели выметаться. Вручили нам уведомление с запретом приближаться к гостевому дому более чем на два квартала. Да больно надо! Мы вообще сюда больше ни ногой. Лучше проведаем Эрика. Ему выделили комнату в резиденции посла».

Я почесала переносицу и подумала, что посла таки настигла карма. И поделом ему. К подарку от министра прилагались обязательные бонусы в виде любящей семьи, вот пускай теперь и наслаждается.

Поднявшись и отряхнувшись, я принялась разглядывать жилище в свете разгорающегося утра. Готично, иного слова не подберешь. Мрачновато, пыльновато, а мебель столь раритетна, что прекрасно вписалась бы даже в гостевые апартаменты. Я сделала шаг к винтовой лестнице, уводящей в помещение под крышей. Поставила ногу, взялась за перила и с руганью приземлилась на спину. Годное дерево, которое и моих детей переживет, раскрошилось под пальцами. Нога проломила ступеньку, но благо выскочила из дыры, умудрившись не застрять. Крыса, доедавшая мой завтрак, в очередной раз громко возмутилась. Ей явно не нравилась шумная соседка, чье подношение не компенсировало создаваемого ею грохота.

– Знаешь, я тоже совсем не рада твоему обществу, – пробормотала я, поднимаясь и потирая ушибленный зад. – А будешь возмущаться, заведу тощего, вечно голодного и очень злого кота. Такую бешеную зверюгу. Мне и той крысы хватило, что братцы завели, умудрившись привязать ее именно ко мне как к хозяйке.

Присмотревшись к лестнице, я заметила, что дерево изъедено короедами. Отлично. Теперь бы еще кругом все осмотреть, особенно балки. Я подняла голову, с подозрением вглядываясь в потолок, когда раздался стук в дверь.

– Эгей! Есть кто дома? – донеслось с улицы.

Вероятно, я выглядела не лучшим образом, поскольку, когда распахнула дверь, человек отшатнулся.

– Э, хозяюшка, – мужчина быстро взял себя в руки, – работу принимаешь?

Он смотрел на меня, я на него. Высокий, худой, остроносый и явно не робкого десятка.

– Какую работу? – Голос прозвучал хрипло и зло. Мне сейчас есть хотелось, а не работать. – Ты время видел?

– Время как время, петухи пропели, – он пожал плечами и вытянул из-за спины странную штуку, в которой вот так с ходу я не опознала никакой практической ценности. Что-то вроде чугунной сковородки со сливным отверстием, но на ножках, а на ней деревянный бочонок и сверху еще конструкция, похожая на перевернутую ручку от двери, насаженная на штырь с резьбой.

– Что это? – сильно удивившись, я позабыла развить тему со слишком ранним визитом.

– Пресс, – мужчина лучился гордостью, – от деда достался. Поржавел только весь.

– Пресс? – Я потерла лоб. Обычно при этом слове сразу вспоминались братья в ту пору, когда надумали заняться внешним видом и принялись усиленно качаться. Приходилось по пять раз на дню проверять, стали у них кубики пресса появляться или по-прежнему вместо них выделялись поперечные диски, проще говоря, складки жира.