Никогда не сдавайтесь - стр. 2

Его политическая карьера пошла насмарку, но худшее было впереди. В жизни респектабельного деятеля Консервативной партии стало происходить нечто, что многие считали фамильным проклятием Черчиллей, – появились признаки слабоумия и целый ряд других неврологических симптомов, которые в то время обычно считали верными признаками третичного сифилиса. В Викторианскую эпоху было принято относить появления психических отклонений на счет венерических заболеваний. Но многие современные медики обоснованно полагают, что лорд Рэндолф мог быть жертвой опухоли головного мозга. Однако коллеги, общественность и члены семьи, не исключая Уинстона, были уверены в том, что у него сифилис. И это делало зрелище быстрого увядания совсем еще недавно блестящего ума особенно болезненным и горьким. Речь некогда прекрасного оратора превращалась в бессвязное бормотание, похожее на болтовню пьяного. И сходство это усиливалось текущей из рта слюной и склонностью пустить слезу на публике. Дженни, которая в течение совместной жизни отнюдь не являлась образцом супружеской верности, преданно ухаживала за ним в течение всего самого тяжелого периода угасания. В 1894 году она взяла его в морское путешествие (викторианцы считали путешествия панацеей), но это не помогло остановить процесс деградации нервной системы. И 24 января 1895 года, вскоре после возращения четы в Лондон, лорд Рэндолф скончался.

За несколько месяцев до этого печального события юный Уинстон Черчилль стал кадетом Королевского военного колледжа Сэндхерст. Он боготворил отца, но, что весьма характерно, не идеализировал его. В его романтическом мироощущении отец представлялся не лидером-неудачником, которым он был в действительности, а тем великим лидером, которым он мог бы стать. В таком видении было немало воображения, но никак не самообольщения. Уинстон знал, что представлял собой его отец. Приехав на похороны из Сэндхерста, он потребовал полного отчета о болезни, унесшей Рэндолфа в могилу. И узнав, что причиной смерти сочли запущенную стадию сифилиса, не выказал ни малейшего смущения. Позднее он говорил о том, что во время похорон отца он почувствовал, что «наступил его час поднять потрепанный флаг, лежащий на поле боя». И что он должен добиться членства в Парламенте, чтобы продолжать начатое им и «отстаивать его доброе имя».

Уинстон Черчилль обожал свою красавицу мать и восхищался преданностью, с которой она ухаживала за отцом в последний период его жизни. Даже если он и догадывался о многочисленных эпизодах неверности, предшествовавших последнему всплеску супружеского долга, это никак не повлияло на его отношение. Что еще замечательнее, его, похоже, совершенно не обижало безразличие матери к нему самому: она никак не выказывала своих материнских чувств, а напротив, держалась холодно и отстраненно. Лорд Рэндолф Черчилль также не слишком старался в проявлении отцовских чувств. Он был даже не холоден, а суров по отношению к Уинстону, видимо, полагая, что постоянная критика в адрес сына поможет тому искоренить вредные черты, которые испортили жизнь ему самому.