Никогда не обманывай виконта - стр. 10
– Да, расскажи-ка нам, сколько мужиков на тебя напали. – Уэстфилд ухмыльнулся.
Саймон прищурился, глядя на Уэстфилда.
– На меня напали два человека.
Карутерз моргнул.
– Всего двое? Ударили тебя, когда ты повернулся спиной, а?
Уэстфилд фыркнул, затем взял утреннюю газету и спрятал за ней ухмылку.
«Проклятье, неужели им всем необходимо говорить так громко?»
Саймон застонал.
– А где была твоя пассия, когда все это происходило? – Карутерз изогнул бровь.
– Вчера я отвез Вивиан на вокзал Виктория. Она отдыхает во Франции.
– Ее решение или твое? – спросил Карутерз.
– Мое. Я велел ей поехать и купить себе в Париже несколько платьев.
– А, вижу, складывается определенная система. Даму перед Вивиан ты тоже отправлял туда перед расставанием. – Хантингтон сел за карточный стол.
Да, та – оперная певица – обладала голосом, от которого могли лопнуть не только барабанные перепонки, но даже стекла в окнах. Саймон вздохнул.
– Когда Вивиан вернется, я, пожалуй, куплю ей красивую побрякушку и покончу с этим.
– И сколько любовниц у тебя получилось в прошлом году? – спросил Уэстфилд, опуская газету.
«Слишком много». В последнее время Саймон испытывал беспокойство. Неудовлетворенность. Словно ему не хватало чего-то, что не могло обеспечить даже богатство.
– Ты что, пишешь мою биографию?
– Нет, просто беспокоюсь за тебя, дружище. Не хочешь, чтобы мы позвали доктора Триммера? – Уэстфилд потер подбородок.
– Почему бы тебе не отправить ухаживать за ним твою прелестную супругу – сестру милосердия? – Карутерз вернулся в свое кресло.
Уэстфилд сердито посмотрел на него.
– Не знаю точно, отчего он стонет – из-за шишки на голове или распухших яиц, но их я Софии осматривать не позволю.
Комната снова взорвалась смехом, и в голове у Саймона застучало сильнее. Он закрыл глаза, молясь о скорой смерти.
Как ему показалось, всего через несколько минут он открыл глаза и вытащил из кармашка жилета часы. Почти полдень. Черт, он заснул. И пока спал, ему снился теплый, с мятным ароматом рот той дьяволицы и ее мягкое тело. Он повернул голову налево, затем направо. Головная боль прошла.
Хантингтон и Карутерз играли в безик[2], Уэстфилд, удобно устроившись в кресле, читал. Что он тут до сих пор делает? После женитьбы Уэстфилд редко проводил время в клубе. В отличие от Хантингтона, который приходил в приватную комнату, желая избежать шепотков о том, что он якобы причастен к смерти жены. Чертово вранье.
Уэстфилд перевернул страницу книги и взглянул на Саймона с выражением озабоченности на лице.
Да будь оно все проклято, в какую наседку превратился этот парень!
– Отлично, Хантингтон! – воскликнул Саймон, показывая на пустой бокал.
Тот оглянулся и всмотрелся в Саймона.
– Помогло? – Вид у него был потрясенный.
– Да, но что за чертовщину ты там намешал?
– Виски, рассол, кайенский перец, овес и…
– Черт побери, Хантингтон, ты что, пытался его прикончить? – спросил Уэстфилд, захлопывая книгу.
Хантингтон встал из кресла во весь свой немалый рост.
– Мой камердинер клянется, что это вылечит любую хворь или растворит лак на мебели – на твой выбор.
Саймон поежился. Ему повезло, что он не отдал тут концы с дырой в желудке. Он уставился на светлую полоску кожи на левой руке и моргнул. А где кольцо с печаткой? Неужели его украла та бьющая по яйцам мегера? Или он потерял его во время возни? Он вскочил на ноги.