Никогда не кончится июнь - стр. 17
Поколебавшись всего одно мгновение, я вошла в мрачный дверной проем и сразу провалилась в глухую тьму. Бабочки, как путеводной звезды, больше не было надо мною, и я, натыкаясь на какие-то углы, на ощупь пошла по внезапно ставшей холодной и какой-то странно рыхлой, напоминающей песок, земле.
«Я ничего не вижу, это опасно…» – подумала я, и в то же мгновение рыхлая земля под ногами оборвалась, и, не успев уцепиться хоть за что-нибудь, я ощутила необыкновенный полет и приземление в ворох чего-то мягкого, похожего на гору старых тряпок.
Выпутавшись из-под подола рубахи, я подняла глаза и увидела, что метрах в пяти от того места, куда я упала, из щели в полу льется узкая полоска света.
Слыша бешеный стук собственного сердца, я осторожно приблизилась к ней и прислушалась к тому, что происходило за дверью.
– Ну ты будешь бить или нет?! – послышался из-за двери грубый мужской голос.
– Сейчас… сейчас… – ответил другой, послабее и потоньше.
– Похоже, не фартит тебе сегодня!
– Похоже, так…
Придвинувшись вплотную и замирая от страха, я приблизила глаз к узкой щелке неплотно притворенной двери, и взору моему предстала, как на ладони, картина: в маленькой комнате за квадратным столом играли в карты двое мужчин, а вокруг них толпились еще несколько человек, заинтересованно следя за ходом партии.
Один из играющих, невысокий мужичок, растерянно почесал в затылке. Я подумала, что именно ему сегодня не везет.
– Давай, давай!.. – грубым басом поторопил его напарник – волосатый мужлан в тельняшке, и тот, другой, наконец, сжав до белизны тонкие губы, дрогнувшей рукой положил на стол карты.
– Да нечем мне… – раздался робкий голос.
Наблюдатели безмолвно ахнули и переместили взоры на второго.
Под низким потолком прогремел его жуткий, леденящий душу, смех, и, похожий на циркового борца, огромный волосатый человек в тельняшке рубанул по столу рукой, держащей карты.
И они горой высыпались на его неровную поверхность.
– Ха! – рявкнул он довольным голосом так громко, что чуть было не выплеснул пиво из стоящей на углу стола высокой стеклянной кружки.
Зрители злобно загоготали, и от их оглушительных криков я зажала уши.
– Ну что, еще партейку? – довольно спросил толстяк, сгребая колоду волосатой рукой.
– Нет… – Проигравший попытался вылезти из-за стола, но сгрудившаяся толпа не дала ему этого сделать.
В комнате вдруг стало очень жарко – жара просочилась даже за дверь, где, прильнув глазом к щели, стояла я, упираясь босыми ногами в мягкое тряпье.
– Давай, давай еще разок!.. – принялся подначивать волосатый громила, и в толпе раздались громкие разношерстные выкрики:
– Давай!
– Еще партейку!
– Отыгрывайся!
Отчаявшись выйти, бедолага уселся обратно на свое место.
– Что на кону? – Из толпы вывернулся тощий небритый мужичок скользкого вида.
– У меня больше ничего нет… – бесцветным голосом произнес маленький человек за столом.
– Тогда пари! Пари! ПАРИ! – загоготала толпа.
– Пари… – голосом, затухающим, как слабый огонек свечи, согласился тот.
Слово «пари» из его помертвевших уст прозвучало равносильно слову «смерть».
Тот, что был в тельняшке, уверенной рукой начал быстро тасовать колоду. Проигравший следил за движением его рук, и полные безысходности глаза его ходили туда-сюда. Наконец, удачливый игрок закончил раздачу. Заглянув в свои карты, он довольно крякнул и изрек: