Никчёмная Наследница - стр. 10
У этой девочки отсутствовали даже элементарные цветы, хотя в остальных частях дома букеты сменялись ежедневно.
Кровать, несколько шкафов, отдельная комната в качестве гардеробной, трюмо, письменный стол и… всё. И пугало то, что тут было идеально чисто. Ни бумажки, ни картин на стенах, ни стопки книг, которые читаешь… Комната подростков должна говорить об их внутреннем мире. О том, что они хотят достигнуть в своей жизни. Что им нравится или не нравится, что привлекает или отталкивает. В возрасте Розалин принято читать любовные романы, слушать грустную музыку и писать глупые стихи о вечном, от которых, повзрослев, становится стыдно, но при этом немного приятно.
Но ничего этого нет. Помещение чем–то напоминало комнату в дорогой гостинице, в которой мог быть кто угодно. Нет того, что говорило бы о личности.
А ведь даже горничные, чтобы убраться, сюда очень редко заходят.
Но это ладно.
Больше всего меня начали раздражать две вещи: одежда Розалин и та еда, которую подавали девушке. Корсеты сдавливали мои органы так сильно, что казалось, ещё немного и я лопну, как переспелый помидор. Даже дышать толком не получалось. И ведь у неё все подобные платья!
Ну а что касается еды, то… тут уже мне хочется плакать.
В моей прошлой жизни даже пятилетний ребёнок ест больше. Да и еда просто отвратительна на вкус. И ладно, если бы кто–то в герцогском доме пытался издеваться над Розалин. Подавали отбросы или специально готовили нечто такое, словно «это» сдохло в мучениях как минимум трое суток назад. Так нет же!
Так питались все в этом доме и считали нормой.
И смотря на эту еду, я отчасти понимаю, почему одни сходят с ума и становятся злодеями, другие просто стремятся исчезнуть из этого мира. Питаюсь всего несколько дней, а уже хочу кому–нибудь врезать.
Пассивная агрессия накапливалась. Её становилось всё больше.
Но я держалась.
Не сейчас… Потом… Когда я пойму, что нужно делать. А пока лучше терпеть.
Во всяком случае, я так думала, но тут…
— Розалин, как ты сидишь? Где твои манеры? Выпрямись и не позорь меня! — услышала голос Сюзанны, которая даже с другого конца стола обратила внимание на то, как сидит её дочь. Может быть, на этой планете всё же есть жизнь? И ещё не всё потеряно?
— Да, мама, — отозвалась я, стараясь выпрямить спину.
— Что за фамильярность! — воскликнула та, резко опустив вилку на поверхность стола. — Забыла, с кем разговариваешь?
— Прошу меня простить, Ваша Светлость, — тут же поспешила добавить, и пыл женщины потихоньку утих. Однако это не значит, что она перестала смотреть на меня столь злобным, леденящим душу взглядом.
— Думаю, следует вновь написать письмо учителю Ош и пригласить его в наше поместье, — неожиданно произнёс герцог, также смотря в мою сторону. — Не хочу выслушивать на совещаниях сомнения о том, что лучше поискать другую невесту для наследного принца.
Ош? Кто это такой? О нём в письме написано не было. Но, должно быть, один из учителей Розалин в прошлом. Ладно, я не против. Посмотрим, что это за учитель.
— Кстати! — повысила голос герцогиня. — Ты не в корсете?
Почему тон её голоса звучал так, словно она спрашивала: надела ли я бельё? К счастью, бельё на месте. И платье на мне. И даже дополнительная юбка для пышности. И кружева сверху для красоты… Чувствую себя этаким рыцарем в доспехах.