Ник и Ясмина - стр. 3

Дэн, мой единственный хороший приятель из группы, первым поднимается с места и подходит ко мне, протягивая ладонь для привычного рукопожатия.

– С возвращением, дружище, – он быстро и неуклюже приобнимает меня и отстраняется.

– Спасибо, – я глупо улыбаюсь ему в ответ и направляюсь к своему месту, Лу следует за мной.

Удивительно, но все складывается донельзя хорошо. Никто не подходит и не справляется о моем самочувствии, они не задают идиотских вопросов и практически игнорируют мое присутствие в комнате. Луну это почему-то злит.

– Доброго слова от них не дождешься, – яростно шипит она, доставая из рюкзака тетради и учебники для занятия.

– По-моему, все отлично, – я пожимаю плечами. – Их игнор – это именно то, что мне нужно.

– Сам не знаешь, что тебе нужно, а что нет, – недовольно фыркает подруга, продолжая с грохотом заваливать наш стол книгами и разными канцелярскими принадлежностями. С тех пор, как она после недолгого перерыва вернулась на учебу и «взялась за ум», Лу стала перегибать в своем желании стать хорошим биологом. Но это определенно лучше ее прежней расхлябанности.

– Им на меня и раньше было плевать. Пытались подружиться только ради того, чтобы засветиться у меня в соцсетях или попасть ко мне на стрим.

Я вырос закрытым человеком и никогда не любил заводить новые знакомства. Всех, кто набивался ко мне в друзья, приходилось вежливо отшивать. Не потому, что я раскусил их корыстные мотивы, а потому, что никогда и ни в ком не нуждался. Злясь на мои отказы, они сами себя выдавали, над чем оставалось только посмеяться. Но иногда их отношение действительно причиняло боль.

– Говорю же, свиньи, – Лу зло трясет волосами, частично собранными в высокий пучок.

Когда занятие начинается, у меня никак не получается сконцентрироваться на речи преподавателя. Кажется, я отвык от учебы и монотонных лекций. Подруга, сидящая рядом, сосредоточенно выводит в тетради каждое слово, успевая при этом выделять ярко-желтым маркером важные определения. Покачав головой и закатив глаза, я решаю даже не пытаться записывать конспект. Все равно ничего путного из этого не выйдет.

В какой-то момент я отчетливо ощущаю на себе чей-то взгляд. Резко повернув голову влево, мне удается засечь наблюдателя. Это незнакомая мне девушка с каре. Она мгновенно отворачивается и прикрывает лицо правой рукой. Кажется, мы с ней уже встречались раньше, но где? А потом меня пронзает осознанием, что только у одной девушки в нашей группе такие светлые волосы. Обведя глазами аудиторию и присмотревшись к ней еще раз, я понимаю, что не ошибся.

Интересно, зачем Ясмине понадобилось на меня пялиться? И что, черт возьми, такого случилось, раз она избавилась от своих длинных волос?

Отвращение. Ничем не прикрытое и выставленное напоказ. Да и с чего бы ей скрывать охватившую ее неприязнь? Перекошенный от недовольства рот, холодный резкий взгляд, заставляющий с головой окунуться в ледяное озеро стыда. Это мамино выражение лица хорошо знакомо мне с самого детства.

– Зачем ты это сделала? – спрашивает она сдержанно, но с присущей ей тихой яростью.

– Мне показалось, что, – я тяжело сглатываю образовавшийся в горле комок, – мне захотелось перемен.

– Почему ты не посоветовалась со мной? – мама всегда делает акцент на слове «ты», чтобы я никогда не забывала, кого следует винить на самом деле.