Нии Ядерной магии Том 1 - стр. 38

— Что-о-о?! — завопила девушка, оскорблённая в самое сердце. — Да как ты?! Да ты!

— Тише-тише, — он засмеялся в голос и выставил руки для защиты. — Шучу. Я видел твои статьи, они впечатлили меня без всякой магии.

Арифметика уже вскочила и занесла над ним сумку — вязанный крючком баул с вышитыми на нём цветами гортензии — да так и замерла.

— Ты статьи мои читал?

— Да, прошлогодние и осенние.

У девушки было много вариантов что спросить, но она так долго выбирала между ними, что успела потерять равновесие и снова плюхнулась на своё сидение.

— Я не знал кто ты, — ответил мужчина на один из не озвученных вопросов. — Но имя показалось знакомым. А такие имена, сама понимаешь, просто так знакомыми не кажутся. Ночью нашёл публикации, освежил в памяти.

«Он думал обо мне ночью!» — только и поняла Фима из всего сказанного, и вся кровь разом прилила к её лицу.

— Так, кхм, — девушка с трудом ворочала губами, ей было слишком жарко. — Давай вернёмся к твоему отцу.

— Давай, — улыбка сошла с его лица.

— Есть ли какие-то ещё признаки его болезни?

— Я не замечал, — ответила Красибор с каким-то виноватым видом. — Возможно, не на то смотрел, не знаю.

— Было ли что-то, что он раньше не делал, а сейчас делает? Или наоборот?

«Какие хорошие вопросы она задаёт», — отметил про себя мужчина и мысленно отругал себя же за то, что сам их не придумал.

— Он стал больше времени проводить в саду, — ответил Красибор сходу. — Отец всегда любил свой сад, и природу вообще. Он, знаешь, из тех, кто легко найдёт тропу через сопки или тайгу, но потеряется в двух дворах в городе. Мы поэтому и живём за окраиной, если уж на то пошло.

— Может это быть последствием его самочувствия? Я имею в виду, например, что он ощущает слабость и из-за этого тянется к земле и растениям?

«Я знаю одного такого человека, — с горечью подумала Фима. — И это никак не связано с порчей. Только с его решениями и ценностями».

— Всё может быть, — Красибор растеряно пожал плечами. — Я не знаю.

Ему чертовски не нравилось говорить эту фразу: «Я не знаю». Каждый раз, произнося её, он подчёркивал свою беспомощность и бесполезность в собственных глазах. Если бы он с кем-то этими мыслями поделился, с Фимой, например, она разжевала бы ему, что хуже его незнание не делает, и вообще теперь они вместе и со всем справятся. Но Красибора такому не учили: делиться с кем-то внутренними переживаниями. Потому что помешивал внутренний котёл, в котором булькали самобичевание и тревога.

— Возьмём на заметку, — Фима не обратила внимания, насколько мужчина перед ней был расстроен. Она была поглощена размышлениями об его отце, — потому что связь может быть и обратная: кто-то что-то сделал в саду, и после каждого воссоединения с природой твой папа лишается жизненных сил. Он похудел?

— Да, очень.

— Так-так, — девушка достала блокнот и ручку из своей сумки насыщенного болотистого цвета. На секунду она замерла, уставившись на вязанное полотно. Потом перевела взгляд на Красибора. Снова на сумку.

«Бесы! — воскликнула она мысленно, поняв, что из всей коллекции сумок выбрала ту, что почти полностью совпадает с цветом глаз Красибора. — Чары чарами, но это вот уже шутки подсознания».

Она рассерженно затолкала сумку на верхнюю полку и раскрыла блокнот: это была книжечка чуть больше её собственной ладошки, с толстой прозрачной обложкой. В эпоксидной смоле, из которой та была сделана, навсегда застыл букетик из цветущей веточки жасмина, ясменника и ландыша.