Ниенна. Берендеево проклятие - стр. 8
Так Ингвар с Йоханом уже к середине января переехали в просторные меблированные комнаты на углу Кузнечной и Свешного переулка. Денег, заработанных под Ночь явления на продаже брошей-букетов, хватило на оплату сразу трёх месяцев аренды.
А дальше жизнь полетела вперёд, будто сорванец на салазках, чьи полозья были смазаны лучшим курдючным жиром. К маю декан Рейван огорошил их еще одной новостью: он договорился с начальством главного ремесленного училища Ахенбурга, из которого выпускали мастеров с чародейским даром, о принятии к себе недоучившегося в малом городишке студиозуса. Объяснил, что хороший парень остался без диплома, когда его училище сгорело и все документы пропали бесследно.
Начальство, щедро подмазанное дорогущими эликсирами от подагры и ревматизма, согласилось принять талантливого юношу по протекции знатного лица даже без вступительных испытаний с помощью Извечной силы. Была назначена лишь ремесленная комиссия, члены которой подтвердили достойные знания приезжего адепта и зачислили его сразу на последний курс, разрешив учиться экстерном.
К следующей зиме Ингвар получил диплом чародея-ремесленника с кузнечной специализацией, а вместе с ним – и новую должность при хозяйстве Магни. Кольчуги и клинки остались в прошлом: теперь он заведовал цехом, где создавались дамские украшения всех видов и мастей. Огненный дар позволял ему выполнять самую тонкую работу, порой даже без инструментов, просто пальцами.
Именно тогда денег скопилось столько, что впору было покупать дом и играть свадьбу. Но пока Ингвар с Ниенной перебирали подходящие варианты, у старого Магни уехало из столицы семейство одного из многочисленных племянников, выставив на продажу двухэтажные хоромы из камня и дорогой илльской древесины, которую не брал ни один жучок-короед. Домище стоял на Купеческой улице, по соседству жили вполне себе приличные – в рамках общества – люди: торговец, сколотивший состояние на солонине, и старая вдова, державшая после смерти мужа небольшую швейную фабрику.
Племянник с семейством оставляли покупателю всё, вплоть до шкафов из морёного дуба, кроватей, в которых уместился бы всадник с лошадью, а ещё гигантских запасов угля и дров в сарае на заднем дворе. В самом же доме на первом этаже была не только кухня с огромной печью, но и собственная банька – не деревянная, привычная любому жителю Острижского государства, а каменная, с сухим жаром.
Вот из-за этой баньки дом и не могли долго сбыть с рук. Купеческий люд, не привыкший обходиться без дыма и пара, отказывался заселяться в хоромы, где обустроено эдакое диво.
– По-иноземному шибко, – ворчали покупатели. – Еще и банька в самом доме! А ну как ночью обдериха в спальню прокрадётся да зацарапает когтищами до смерти? Или другая нечисть объявится? А то и сырость в комнатах разведётся, гнус пойдет да прочая пакость кровопийственная…
И расстроенный Магни однажды предложил его Ингвару, ощутимо уступив в цене. Всех кузнецовых накоплений хватало впритык, и на свадьбу – такую, чтобы широко, с размахом гулять неделю и не упасть лицом в грязь даже перед товарищами Ниенны, аристократами с боевого факультета – пришлось бы снова откладывать минимум год, а то и больше.
От переживаний Ингвар едва не разболелся. Тёр виски на дождливую погоду, жаловался на духоту, как старик, но чаще угрюмо молчал. Выбрать между домом мечты и свадьбой с любимой женщиной (а точнее, данным ей обещанием, которое пришлось бы нарушить) он не мог, и отчаяние сжирало его заживо. Ниенна видела, что с её ненаглядным творится неладное, но с присущей ей мнительностью так и не решилась спросить, в чём дело.