Ничья - стр. 28
– Конечно, дорогой. Я уже знаю, чай ты предпочитаешь пить по ночам, – улыбнулась Ольга.
– Догадываюсь. Ты принесла чай, а я…
– … похрапывал, – завершила она.
– Ой, как стыдно!
– Не переживай. По-моему все мужчины храпят. А ты лишь похрапывал, – засмеялась Ольга, – садись.
– Спасибо, но мне прежде нужно умыться, вот только… как я побреюсь?
– У меня кое-что есть, только не знаю, подойдёт ли… – она проводила Марка в ванную комнату.
После завтрака он спросил:
– Ты не собираешься на работу? Я тебя отвезу.
– Нет, спасибо, я поеду сама, чуть позже.
– Если чуть позже, я могу подождать.
– Ты на работу опоздаешь.
Марк подошёл и обнял её сзади:
– После такой ночи можно и опоздать…
– Да… это была восхитительная ночь! Марк, мне надо знать, скажи…
– Что?
– Тебе понравилось?.. то есть… я в постели… у тебя ведь были женщины моложе меня.
– Знаешь, я давно не испытывал такого влечения, такой нежности… Ты превзошла всех. Я до сих пор чувствую вкус твоих губ.
Он говорил искренне, Ольга это почувствовала. На глазах у неё появились слёзы.
– Ты, пожалуйста, иди без меня, мне надо немножко побыть одной, успокоиться, слишком сильные эмоции. Иди, милый.
Она стала раньше уходить с работы. Марк заезжал за ней, и они ехали к Ольге домой ужинать. Домашняя атмосфера ласкала Марку душу. Всплывало в памяти что-то уютное, позабытое. В выходные они ужинали в ресторане. Чаще он водил её в джазовые рестораны, которых в Москве стало немало. В другие дни ходили в театр или в Дом музыки. Марк любил музыку. Дома у него набралась солидная коллекция классики и джаза. В хорошую погоду они выезжали на природу. Однажды поехали в Ясную Поляну, где, как оказалось, Марк ни разу не был, а Ольга – только однажды, будучи ещё школьницей. Однако впечатление осталось не самое лучшее – повсюду их сопровождали толпы людей. «Приезжайте в будний день, – порекомендовала работница музея, – народу будет значительно меньше». На обратном пути Марк рассказал Ольге, как он двадцать лет назад повёз маму по её просьбе в Пушкинские Горы и они замечательно провели там три дня. Мама радовалась, увидев места, которые описал поэт в романе «Евгений Онегин», – Михайловское, Петровское, Тригорское. И хотя усадьбы эти практически воссозданы заново, однако с таким пиететом к поэту, что в них невольно ощущался его дух. В сочетании с потрясающей красотой окружающей природы это оставило неизгладимое впечатление.
– А мы поедем туда? – спросила Ольга.
– Поедем. И не только туда. Мы поедем в Европу, Америку, Азию… Куда твоя душа пожелает.
– Душа желает послезавтра пойти в театр Петра Фоменко.
– Я позвоню, закажу билеты.
– Не трудись, билеты есть. На сей раз я приглашаю.
– Замечательно! Люблю инициативных женщин.
– Ты всё ещё употребляешь множественное число?
– Я сейчас докажу, что ты у меня единственная.
Марк остановил машину на обочине и кинулся обнимать Ольгу. Она, смеясь, придерживала его руками:
– Перестань, люди же смотрят.
– Ладно, потерплю до ночи. А ночью докажу тебе глубоко и проникновенно!
– Марк, ты как мальчик, – смеялась Ольга.
На спектакль могли опоздать – застряли в пробке. До светофора, на котором следовало по стрелке повернуть направо, оставалось метров сто. Но впереди произошла авария, породившая жуткий затор. К тому же стрелка включалась с большими перерывами. Они стояли уже минут двадцать. Марк нервничал. Справа узкая дорога уходила во дворы. Он решил объехать пробку через дворы и повернул направо. Народ смекнул, что этот, который повернул во дворы, самый умный, и за Марком одна за другой поехали машины. Однако метров через сто дорога привела к старому двухэтажному дому с колоннами и разбитой перед ним клумбой, где и закончилась. Марк чертыхнулся, объехал клумбу и остановился перед вереницей машин, которая следовала за ним. Дорога хоть и была двусторонней, но вдоль неё стояли припаркованные автомобили, не позволяющие разъехаться в обе стороны. Из цепочки машин образовалась петля, позволяющая теперь выбираться обратно только задним ходом.