Ничья - стр. 16
– Сейчас он один живёт, твой дядя?
– Нет, сейчас его одного оставлять нельзя. У него постоянная сиделка.
– А что с ним?
– Примерно год назад у него был инсульт. Представляете, прихожу домой и вижу: лежит он на полу неподвижно, часто дышит. Я не сразу сообразил, что произошло. Глаза открыты, что-то хочет сказать, не может. Приехала «скорая», забрала его в больницу. Выходили дядю, и речь, и движения восстановились, правда, не до конца – передвигается с трудом. Хорошо, что я тогда у него жил. Даже страшно представить, что бы произошло, не будь меня рядом. С тех пор с ним постоянная сиделка.
– Да… – вздохнул Марк задумчиво, – мрачную картину рисуешь, художник.
– Дядя сам загнал себя в этот угол, – сказал Левон, не подозревая, что Марк имел в виду свою собственную жизнь.
– Ладно, гроссмейстер, предлагаю ничью.
– Согласен.
Следующий день начался как обычно, ничем не отличаясь от предыдущих. Разве что Гаянэ была за завтраком несколько напряжена, время от времени бросая взгляды то на Оксану, то на мужа. Левон почувствовал её настороженность и держался естественно, даже бодро, не давая повода для подозрений. Оксана ни на кого не обращала внимания, быстро поела, поцеловала Марка и побежала на утренний шаттл в Grand Hyatt.
На другой день Марк пришёл на игру и застал Левона в удручённом состоянии.
– Что такое? Опять согрешил?
– Простите, Марк Львович, но сегодня игры не будет. Я должен идти, ждал вас, чтобы сказать об этом. Мне необходимо срочно возвращаться в Москву.
– Что случилось?
Левон был в сильном возбуждении:
– Минут двадцать назад, когда я шёл сюда, позвонила сиделка. Говорит, дядя стал агрессивен, швыряет в неё всё, что под руку попадётся. Бросил в неё настольную лампу. Всю ночь она не могла заснуть, говорит, спрятала острые предметы, но всё равно боится. Сказала, что больше работать не может. Поставила ультиматум: если я завтра не вернусь, закроет дядю одного в квартире и уйдёт. Мне надо вернуться в Москву, я ещё не говорил об этом Гае, она будет очень расстроена.
– Понятно… – произнёс Марк задумчиво, – но сейчас тебе необходимо успокоиться и трезво оценить возникшую проблему. Мне кажется, её надо решать иначе.
– Как – «иначе»? – растерянно спросил Левон, готовый молиться за появление иного решения.
– Ты можешь вылететь отсюда в Сингапур в лучшем случае завтра, а в Москве будешь ночью послезавтра, то есть по существу через два дня. И что дальше? Ты же не можешь заменить сиделку, надо искать новую, а это можно делать отсюда. В Москве есть у тебя родственник, кто мог бы этим заняться?
– Нет. Я могу позвонить отцу в Ереван, но… родители мои уже не молоды, у них там внуки, своих забот хватает, я не хочу их загружать.
– Это понятно. Знаешь, у меня есть одна сиделка, она ухаживала за моей мамой. Женщина добросовестная. Но это было десять лет назад, ей сейчас около пятидесяти. У меня, кажется, остался её номер. Я ей сейчас позвоню, – сказал Марк, доставая телефон, – посмотрим, согласится ли она ухаживать за мужчиной, да ещё агрессивным.
Марк стал перебирать имена в телефонном списке, потом вдруг задумался, посмотрел на Левона и сказал:
– А знаешь что, гроссмейстер, давай сначала попробуем ход конём: позвони-ка этой сиделке и предложи ей двойную цену за те дни, которые тебе понадобятся, чтобы найти другую. Это может сработать.