Ничей ее монстр - стр. 8

– Беременность подтвердилась, как я и думал. Я задам вашей доч..

– Подопечной, – поправила его Есения, а я смотрел перед собой застывшим взглядом и мысленно орал так, что у меня изо рта хлестала фонтаном кровь. Я даже видел ее на полу и везде по всему кабинету. Разве они не видят? На самом деле они, скорее всего, видели окаменевшего меня с застывшим взглядом.

– Пару вопросов задам и...

– Никаких вопросов, – почти исчезнувшим голосом проскрипел я, – этого ребенка не будет. Аборт. Сегодня же. Сейчас же.

– Но надо узнать сроки… надо хотя бы…

– Я сказал аборт! Плевать на сроки! Вы вытащите из нее ЭТО, какой бы срок сейчас не был!

Повернулся к ней, чувствуя, как темнеет у самого перед глазами и плоть лохмотьями облазит изнутри. Такой адской боли я еще не испытывал никогда.

– Я не хочу делать аборт, – возразила бледная девочка, тяжело дыша и глядя на меня.

– Никого не волнует, чего ты хочешь! – рявкнул я. – Вычистить! Немедленно! Сейчас же!

Повернулся к врачу.

– Мне плевать, как вы это сделаете, но чтоб завтра в ней ничего не было!

3. ГЛАВА 3

Врач вышел, а я бросилась к Барскому и вцепилась в его рукав.

– Нет! Слышишь? Нет! Ты не имеешь права это решать! Не имеешь! Не смей распоряжаться мною и моим телом!

Повернулся ко мне с расширенными бешеными глазами.

– Имею. Этого не будет. Слышишь? Ты сделаешь, как я сказал, и этого… – он подбирал слова, КАК назвать нашего ребенка, а я в этот момент понимала, что умираю, что по мне идут трещины, и я вот-вот рассыплюсь на осколки и молекулы нескончаемой боли, – этого отродья не станет… ЭТО уберут из тебя!

– Это, как ты сказал, не отродье, это ребенок! И… и он не твой! НЕ ТВОЙ! Поэтому не смей им распоряжаться!

Схватил за горло и сдавил пальцы.

– Что ты сказала?

– Он не твой, – я цеплялась за этот мизерный шанс, как за соломинку, как за волосинку, на которой можно удержаться и не упасть в слипающийся позади меня кровавый мрак, – не твой. Он... он.

– ЧЕЙ? – загрохотал таким ревом, что у меня заложило уши.

– Он Яна…

– Лжешь! – тряхнул за горло, бешено вращая глазами, теряя все человеческое в облике. – Ты лжешь. У тебя не было на это времени!

– Ты плохо знаешь женщин? Время есть всегда. Ты не был со мной двадцать четыре часа в сутки.

– Был. Следил за каждым шагом.

Но неуверенность промелькнула в светлых, безумных глазах. Я впилась в его руку ногтями, ослепленная болью и каким-то диким, звериным инстинктом не позволить тронуть ребенка. Никогда не думала, что этот инстинкт просыпается настолько быстро, настолько мгновенно. Всего лишь час назад я даже не подозревала о его существовании.

– Пусть он родится, и мы проверим чей. Не тронь… я тебя возненавижу, я прокляну тебя.

– Плевать. Меня в этой жизни проклинали чаще, чем ты моргала. Я принял решение, и обсуждению оно не принадлежит. Собирай вещи – поедешь в клинику.

– Никуда не поеду. Не дам тебе этого сделать. Вначале придется убить меня.

– Ты меня недооцениваешь. Я не спрашивал твоего мнения. Если будешь мешать, усыпят и все равно вычистят. Сделай все по-хорошему, Есения, не зли меня, не своди с ума.

У меня не оставалось даже этого волоска, он рвал его, раздирал у меня на глазах.

– Я клянусь, никто не узнает. Ни одна живая душа не заподозрит, что это мог бы быть твой ребенок. Дай мне просто уйти. Я просто исчезну из твоей жизни, и ты никогда меня не увидишь… Пойми… у меня никого нет. Это единственное родное. Мое. Моя кровь. Захар… умоляю тебя. Сжалься. Он ведь крошечный. Он ничего тебе не сделал. Ты никогда меня не увидишь… после того, что ты совершил… с моими родителями. Пожалей моего малыша… Не убивай!