Ничего личного. Книга 8 - стр. 2
– А все шишки посыплются на вас. – Амадео покачал головой. – Неужели все настолько несправедливо?
Реми на уловку не поддался. Красивое лицо осветила короткая улыбка.
– Узнаете из новостей.
– Так вы и есть знаменитый Амадео Солитарио? – раздался певучий, низкий голос.
Амадео обернулся и увидел ту самую женщину, что притворялась убитой горем у могилы. На сей раз на лице не было печали, уголки накрашенных темно-красной помадой губ приподняты в обворожительной улыбке.
– Бьянка Мартинес. Дедушка много рассказывал о вас. Говорил, что вы единственный, с кем ему приходилось считаться. – Она обворожительно улыбнулась.
– Он мне польстил. – Амадео пожал протянутую руку.
– Мне так не кажется. – Она задержала пальцы на его ладони чуть дольше обычного, и Амадео с трудом удержал на лице улыбку. Он привык к повышенному вниманию женщин, но ради всего святого, здесь же не светский прием, а похороны!
Бросив быстрый взгляд на Реми, Амадео заметил, как тот едва заметно поморщился. Судя по тому, как старательно игнорировала его Бьянка, неприязнь была взаимной.
– Почему нет коньяка? Принесите еще! Чертов холод, чертов ноябрь, никак не согреться…
Молодой мужчина приобнял Бьянку за плечи и уставился на Амадео, пытаясь сфокусировать взгляд. В руке был зажат пустой бокал, нос стал еще краснее, и Амадео окончательно уверился, что это не из-за холода или пролитых слез.
– Так, – старательно выговаривая буквы, сказал он. – А я вас знаю.
– Разумеется, знаешь, Бартолито, – пропела Бьянка, мастерски скрывая раздражение. – Это Амадео Солитарио, владелец «Азар», дедушка нам много о нем рассказывал.
– Не-не, – отмахнулся Бартолито. – Ничего он мне не рассказывал. Я по телику видел. Самое крутое казино, да? – Он пьяно ухмыльнулся и протянул руку. – Ну, будем знакомы, Бартоло Мартинес, любитель поиграть.
Амадео, натянув улыбку, ответил на приветствие. Чистейший олух, отметил он про себя. В отличие от сестры.
– Буду рад видеть вас в «Азарино», Бартоло, – ответил он дежурной фразой, и парочка наконец отбыла восвояси. Бьянка яростным шепотом ругала брата, тот глупо лыбился и размахивал пустым бокалом.
Реми проводил их взглядом и выдохнул сквозь зубы.
– То ли еще будет на чтении завещания, – пробормотал он.
Амадео сделал вид, что не услышал.
На Старый квартал опускался вечер.
Нет, не просто опускался, он набрасывался на грязные улицы, словно изголодавшаяся псина – на протухший кусок мяса, жадно вгрызался в асфальт, скрывая все трещины и пороки под слоем темноты. И вскоре, спотыкаясь об отвратительные шрамы, на улицы выползали местные обитатели. Воры, бандиты, наркоторговцы, проститутки, бродяги, готовые перерезать кому-нибудь глотку за пару монет – всех их влекла темнота. Она плотно укутывала их, не давая порочным мыслям проступать на лицах со всей отчетливостью, прятала грязь, обещая скрыть и их уродство. Позволяя обманывать, юлить и играть. Позволяя казаться не теми, кем они были на самом деле.
Машина, слишком дорогая для этих мест и потому чрезмерно приметная, затормозила возле старого десятиэтажного здания. Оно стояло, покосившись, как пизанская башня (может, чуть меньше), и вот-вот готово было рухнуть на грязные улицы и завалить обломками всех, кому не посчастливилось найти приют в ее чернильной тени.