Ничего, кроме любви - стр. 20

 – У красивой девушки муж лыка не вяжет, – надула она губки. – Помоги, милый. Деньгами не обижу.

Водитель посмотрел на Серёгу. Потом на её сиськи. Потом снова на Серёгу… И опять на сиськи.

 – А-эх! Молодёжь! – сказал он и вышел из машины, громко хлопнув дверцей. – Пить не умеешь, зачем пьёшь, а? Скажи ему, да!

Грузин ловко подхватил Серого подмышки и поволок к своей серебристой десятке.

 – Скажи – мужчина всегда должен мужчина быть. Открой, да.

Кристина помогла погрузить соседа в машину, а сама села впереди, но очень скоро пожалела об этом: всю дорогу злотозубый любитель персиков ныл по поводу тяжёлой жизни бомбил, цен на бензин, вороватых депутатов, неблагодарных детей и глупых баб. Крис терпела – без ворчливого горца она ни за что не смогла бы дотащить тяжеленного Сергея до квартиры. А парню становилось хуже. Он всё громче звал какого-то Лёху, а когда открывал глаза, взгляд его становился совершенно безумным. Страшным.

 – Совсем плохой, – ворчал водитель, волоча Серёгу по ступеням, а Крис всерьёз жалела, что живёт не на первом этаже. – Завтра больной будет, да.

Серый вдруг начал вырываться.

 – Лё-ё-ёха-а! – заорал на весь подъезд, кинулся к перилам, а потом согнулся: его снова вырвало.

 – Слюшай, дэвушка, я на такое не подписывался! – водитель шарахнулся от Сергея, словно тот покрылся чумными бубнами. Однако, когда Кристина протянула ему три купюры, просиял. – Вах!

 – Я же сказала – не обижу, – улыбнулась Крис. – Спасибо вам.

Златозубый отсалютовал.

 – У такой хороший девушка и такой плохой муж! – сказал он. – Нэправильно! Скажи, чтоб не пил. Скажи – Ашот велел, вах!

 – Скажу, – пообещала Кристина и вставила ключ в замочную скважину.

***

Он

Тра-та-та-та-та, – автоматная очередь разорвала тишину. Растаяла в тумане и повторилась снова: – Трра-та-та-та-та…

Серёга не знал, куда идти: седая пелена сползла с гор, и долина утонула в сизой дымке. Хотелось пить, и в горле мучительно першило. Высоко-высоко в небе, широко раскинув крылья, парил орёл. Хорошо ему – для него нет никакой войны…

Тра-та-та-та-та…

Они шли уже много дней. Столько дней, что Серый сбился со счёта. Патроны давно кончились, а вместе с ними иссякла надежда.

Лёха застонал. Бедняга таял на глазах: лицо посерело, черты заострились, а на губах запеклась кровь. Идти он не мог – ему раздробили колени.

 – Держись, Лёха, – прошептал Серый, взваливая израненного товарища на плечо. – Ты только держись, ладно? Нам до своих – рукой подать. Гляди, за той грядой дорога. Сукой буду – там она, родимая. Лёх? Лёха?

 – Брось меня, Серый… – Хриплый голос звучал еле слышно. – Отвоевался я…

Друг зашёлся нехорошим кашлем, а потом ухватил Сергея ослабевшей рукой, понуждая нагнуться к запёкшимся губам.

 – Ты дойди до наших, Серый... Предупреди… Расскажи про эшелон… Это приказ. Выполняй, Серёга…

Очередь прошлась по кромке холма, и Сергей закрыл друга собственным телом. Свинец больно царапнул предплечье и щёку. Но это – ерунда. Главное, чтобы Лёха жил. Без Лёхи ему никак. Но друг совсем посерел. И глаза его остекленело уставились в хмурое небо, где пронзительно кричал орёл. И смерть замерла во взгляде…

 – Нет, Лёха! – завопил Серый и принялся трясти товарища. – Нет! Нет! Не умирай! Лёха! Нет!

Взрыв громыхнул над самым ухом, посыпались камни, земля набилась в рот… и Серый проснулся. Резко сел на постели.