Ни единого шанса - стр. 18
А она всё равно красивая. Даже в таком жутком наряде. Бледная. Очень худенькая. Скулы острые. Глаза блестят.
- Эй, ты плачешь, что ли? - скольжу пальцами по подбородку, приподнимая лицо.
У неё кожа гладкая, тёплая. Нежная. Мне хочется касаться и смотреть. Смотреть и касаться её. Обрываю свои неуместные мысли.
- Тебя кто-то обидел? - вглядываюсь в огромные глаза, которые на её худеньким личике кажутся несоразмерными.
Снова кивает. И во мне вдруг начинает расти злоба - я даже не сразу понимаю, что это я на её возможных обидчиков реагирую.
Ночь. Одна на улице. Обидели. Одета легко совсем. Ни телефона, ни сумки. Сбежала откуда-то. Сто процентов ей некуда идти.
Заглядываю в глаза, беру в свои руки ладошку. Холодная. Пальчики тоненькие, музыкальные...
- Я не обижу. Веришь?
Кивает. Ну вот как так? Она ж даже пожаловаться не может!
- Мы сейчас ко мне поедем. Переночуешь, а завтра будем решать твои проблемы. Хорошо?
Неуверенно и вопросительно заглядывает в глаза, а когда я убираю руку и начинаю заводить машину, сама касается моего плеча. Неловко тянется к уху. Наклоняюсь. Шепчет:
- Спасибо, Ванечка...
И это так звучит! Я мир порвать на флажки готов, не то что её обидчиков! Что угодно! Ванечка... А-а-а!
Поворачиваю домой. Что там мать, интересно? Хоть немного успокоилась?
13. 13 глава. Ванечка
Сразу веду в свою комнату. И прихватываю ее страшнейшие поношенные ботинки тоже - к чему шокировать и без того взвинченную мать. Ставлю в свой шкаф, в самый его низ. Смущенно посматривает на меня, опускает глаза в пол, замечая свою обувь у меня в руках. Она без носков даже!
- Чувствуй себя, как дома. Кровать в твоём распоряжении. Я на минуту...
А уходить не хочется. Хочется рассмотреть её в привычной обстановке моей комнаты. Хочется "принять" ее - ощутить, как она осваивается здесь, как вписывается в окружающую действительность. Потому что знаю - она впишется, несмотря ни на что. Иначе, я сам впишу...
Иду в родительскую спальню. Ночник освещает большую кровать. Мать лежит сбоку от отца, устроив голову на его правом плече. Одетая, поверх одеяла, но со смытой косметикой и распущенными волосами.
- Мам, - зову шёпотом.
Открывает глаза не сразу. Вот дурак! Она, похоже, дремала!
- Ты лежи, лежи! Я думал, не спишь...
- Вань, ты прости! Я не знаю, чего меня понесло!
- Да ладно, ерунда! Ты... прости меня тоже. Если что, я дома. У себя в комнате буду.
- Иди. Иди спать, сынок.
Целую её в лоб, как будто я - ей родитель, а не она мне. Гладит щеку ухоженными мягкими пальцами. Укрываю её сброшенным на кресло пледом.
Перед тем, как направиться к себе, сворачиваю в кухню.
Да, я никогда ни о ком не заботился. И мне чуждо вот это странное желание - что-то для кого-то сделать, чем-то порадовать совершенно незнакомую девушку. Но хочется. И это - факт. Я не могу и не хочу противиться этому чувству.
Достаю из холодильника мамину шарлотку, отрезаю приличного размера кусок, наливаю в высокий бокал молока. Немного подумав, грею его в микроволновке - сам я люблю холодное, но для нее, как для маленькой девочки, хочется именно подогреть.
Спешу. И уже напридумывал себе всякого - как кормлю ее, как она рассказывает мне шепотом на ушко о своей беде, как успокаиваю, придумывая, что можно для нее сделать. Даже до поцелуя додумываюсь, пока иду... И, если уж совсем честно, не только до поцелуя...