Незримые тени - стр. 37
Второй этаж занимали жилые комнаты экономки и смотрителя. Была там и детская.
Анна с замиранием сердца переступила ее порог и увидела, что здесь все изменилось. Кровать стояла под пологом. На покрывале сидел плюшевый медведь, явно современного происхождения. Такими же были и коврики на полу, игрушки и стулья с атласными подушечками.
– Знаете, – осторожно произнесла Анна, – такое ощущение, будто в этой комнате не осталось практически ничего, что принадлежало жильцам.
Экскурсовод не стал отпираться.
– Да, от вашего пристального взгляда ничего не ускользает. Вы правы, не буду обманывать. Единственная вещь, которая сохранилась от прежних жильцов, и как мы думаем, была в доме еще в ту пору, когда тут жили близнецы, это щетка для волос и шкафчик у окна. Если присмотритесь к зеркальному столику, то увидите на полочке ту самую щетку.
– Вот как…
Анна так и впилась взглядом туда, где лежала щетка. Она представила, как изящная женская рука берет щетку и подносит ее к волосам.
– Здесь была детская комната и в ней жила София. Конечно, позже здесь проживали и другие смотрители, с семьями и без, но так как наша экспозиция, в большей степени, посвящена семье Петера, то мы решили воссоздать частично саму детскую такой, какой она была тогда.
На лице девушки отразилось сомнение. Ей хотелось сказать, что обстановка совсем не та, но она промолчала. Она не была готова раскрывать свой интерес.
– Хотите что-то добавить? – поинтересовался Энцо. – Если нет, то следуйте за мной. Покажу нечто совершенно особенное.
Они миновали одну закрытую дверь и остановились в проеме следующей комнаты. Старик, с видом заговорщика, взмахнул руками.
– Вот и она! Святая святых! Попробуйте угадать, кто проводил здесь множество ночей?
Этой комнаты Анна не видела в своем сне. Должно быть, ее обставили позже. И тут она затаила дыхание, почувствовав знакомый жар и гулкую пульсацию во всем теле. Прямо перед ней возник силуэт юноши в дневном свете. Он сидел спиной к ней и что-то записывал в записную книжку. Затем он отложил ручку и оглянулся. Его лицо осветила улыбка. Он хотел что-то сказать, но тут все померкло, видение исчезло.
Девушка потрясенно смотрела на пустой стул и разложенные на столе предметы. Комната была снова необитаема.
– Деметрий! – имя одного из близнецов невольно сорвалось с ее губ.
– Что, простите? – экскурсовод поправил очки. – Вы сказали «Деметрий»? И вы совершенно правы, вот это да! Обратите внимание…
Он хохотнул и принялся описывать комнату, жестикулируя и увлекаясь рассказом все больше.
Девушка старательно пыталась слушать его, глядя на высокие стеллажи. На полках громоздились банки и пузыри, колбы всех размеров, трубки и шланги. С потолка свешивались чучело совы и летучей мыши. В одном углу стояло небольшое бюро с письменными принадлежностями, а в другом – узкая кровать. Керосиновая лампа и бронзовый подсвечник, потемневшие от времени, украшали подоконник.
– А теперь, взгляните туда, в самый угол комнаты, уважаемая Анна.
На стене висела фотография молодого человека с взъерошенными короткими волосами. Рукава его светлой рубашки были закатаны до локтя, обнажая худощавые руки. На нем был кожаный фартук в пятнах и разводах, вероятно, от химических веществ. Девушка узнала его сразу, хотя видела его только маленьким мальчиком.