Незримая война - стр. 27
Но после беседы с матерью сомнения отпали: Игорь никогда не имел отношения к медицине. Много лет назад он получил профессию токаря, затем работал исключительно по специальности.
Где же Игорь Бондаренко мог освоить незнакомые слова, свойства химических препаратов и сложной узкопрофильной техники? Точного ответа на вопрос не нашлось ни у кого. Зато предположение напрашивалось само собой: вполне возможно, что в течение трех лет, «стертых» из памяти, Игорь участвовал в каком-то эксперименте. При этом мужчина мог быть как одним из исполнителей, так и подопытным материалом. Там он и почерпнул знания. Но что же это был за эксперимент, если за участие в нем человеку не оставили даже память?
Вот что полагает Юрий Малин:«Такие технические средства разработаны довольно давно. Под Новосибирском даже проходило испытание специальной радиолокационной станции. С расстояния в 50 километров был усыплен 50-тысячный город. Это реально существует. Другое дело, что специалисты даже в спецструктурах и органах не имеют ни малейшего представления о разработках, которые есть в нашей стране».
Так, может быть, большинство людей с потерянной памятью действительно могут оказаться жертвами испытаний сверхмощной секретной техники? И какой же информацией могут владеть пострадавшие, если психовоздействие на личность всегда носит односторонний характер: в человеке «стирают» его собственное «я», странным образом оставляя целый ряд прежних навыков? В большинстве случаев, даже позабыв собственный адрес и фамилию, эти люди легко включают телевизор и умело пользуются телефонами.
Вот несколько примеров.
«– Ни одно имя не могу вспомнить. А у меня наверняка в Москве есть знакомые. Еще один телефон я вспомнил, но две цифры никак не могу восстановить…»
НИИ им. Сербского
Кажется, что после визита к специалистам НИИ психоэкологии и Института им. Сербского к пациенту начинает возвращаться память. Человек, найденный на Казанском вокзале, еще путается в деталях, но говорит о прошлом более уверенно. Он уже не сомневается, что учился во Львове и Ленинграде, какое-то время работал киномехаником. Был женат, но, овдовев, создал другую семью.
Елена Русалкина поясняет: «Амнезия может быть ретроградной: на события, которые предшествовали, и антероградной: на события последующие. Может быть рензиторной, переходящей. Но вот что было у нас: люди со стертой памятью. Там отсутствовали воспоминания только о собственном эго, о личностных данных, а другая информация, то есть какие-то профессиональные навыки, обычные, бытовые, были полностью сохранны».
Пациент вспоминает, что неплохо разбирался в автомобилях. Он уверенно перечисляет марки машин, которые ему приходилось водить, делает предположения, что, возможно, занимался грузоперевозками или перегонял машины на дальние расстояния. Чтобы проверить правильность догадок, ему предлагают проверить себя на практике. Оказывается, что рядом с автомобилем пациент действительно чувствует себя уверенно.
Это кажется первой, хотя и незначительной победой над таким коварным недугом, как амнезия. Сомнений не остается: потерявший память мужчина действительно умеет обращаться с автотехникой.
Вскоре пациент уверяет, что вспомнил номер и марку автомобиля, которым владел незадолго до того, как потерял память. И уверенно их называет. Остается только узнать, где и на чье имя она зарегистрирована. Кажется, что осталось совсем немного и его можно будет вернуть домой.