Незнакомец - стр. 60
Это что ж за кафе?
– Установи один вдоль окна, прикупи барные стулья. Люди смогут любовать улицей, а у тебя освободится место в зале, – произносит со знанием дела и, подхватив салфетку, рисует на ней корявую схему. Понятную, но корявую, только какое мне дело до его художественных способностей, если он так много болтает, что я с трудом поспеваю улавливать? Хмурюсь, тихонько злюсь, а когда он добирается до меню, и вовсе принимаюсь за ним конспектировать. Недолго, исписав лишь пару тройку полупрозрачных листов, чтобы под его рассуждения о необходимости сократить меню вдвое, застыть и уставиться в его преобразившееся лицо.
– Ты меня удивляешь, мистер Икс.
– Чем? – он улыбается, как мальчишка, впервые заслуживший похвалу от учительницы, и, устроив локти на столе, заглядывает в мои каракули.
– Этим, – а я в них пальцем тычу. – Для избитого бандита, вскрывающего гаражи, ты слишком умён.
– Разве? Странно, что тебе брат не подсказал. Он вроде ничего, головастый, – мужчина беспечно пожимает плечами, а я, задумчиво склонив голову набок, терзаю зубами кончик шариковой ручки.
– Мозговитый, но в мои дела не лезет.
– А этот твой? – зачем-то кивает на дверь, но прежде, чем до меня успевает дойти, кого он имеет ввиду, хмурится. – Прости, не моё дело.
Действительно. Личное мы не обсуждаем – я молчунья, у него кроме Герды ничего личного нет. Только стоит ему это произнести, как механизм сам собой запускается – скулы окрашиваются румянцем стыда, раненое сердце тихонько подпрыгивает, глаза сами собой утыкаются в салфетку, а чёртова ручка решается дописать оборванное предложение.
– Думаешь, доставка единственный способ устоять? – надеясь, что хотя бы голос мой не дрожит, перевожу тему в мирное русло, а когда верно оценивший моё смятение мужчина с двойным энтузиазмом принимается расписывать перспективы, против воли Мишу вспоминаю. Мишу в спальне, Мишу на пороге моей квартиры, холодно уличившего меня в беспросветной глупости и бабской наивности, Миша на полу родительской кухни, с расквашенным Ванькой носом… Ведь не помогал. Знал всё, но ни разу не предложил помощи, воспринимая мою работу не иначе как баловство. Ну, кашеварит и ладно, ну, спасает собак… Главное, что в спальню пускает и не компостирует мозги, когда насытившись, он из этой спальни уходит.
Господи, а ведь не было у меня никого! Вот так, чтоб по-настоящему – когда два человека, единое целое, и каждый вдох они делят на двоих. У Васнецова Карина была, а у меня лишь глупые фантазии, в который и Миша ненастоящий, додуманный, отрихтованный до идеала, а потому эфемерный…
Если и был кто, так это… Он. Легко обжившийся в моей квартире, идеально вписавшийся в эту кухню, мгновенно наполнивший смыслом все мои завтраки, обеды и ужины. Словно всегда здесь сидел, на этом вот стуле, подносил к губам эту чашку и гладил Зефирку, которая даже сейчас лежит у его ног. Боже, я ведь и плакала до этого в одиночестве, не к Ване же бежать за утешением, орошая его рубашку горючими слезами, виновника которых он считает едва ли не братом.
– Спасибо, – опять прерываю незнакомца, только на этот раз касаюсь его ладони – крупной, мозолистой от многочисленных тренировок – а он удивлённо бегает глазами по моему лицу, не порываясь сбросить с себя мои пальцы.