Незнакомец - стр. 27
Как объяснить? Шестым чувством? Глупо, как ни крути, да и устал уже. Четыре дня только на него и уповаю, а как по мне, это уже перебор даже для парня с амнезией.
– Я вспомнил женщину, высокую, красивую. С родинкой над губой. И у меня её глаза. Конечно, она может быть кем угодно, но я почему-то уверен, что мы родственники.
Чёрт, а может мне просто хочется в это верить? Верить, что я не был одиноким, нелюдимым затворником, и прямо сейчас в одной из квартир мелькающих за окном домов, та самая дама с косой зовёт меня по имени? Что меня кто-то ждёт, и пусть это большая наглость с моей стороны, но хоть кто-то плачет, потому что я был не таким уж и плохим… Любой бы на моём месте цеплялся за такие надежды.
– А ещё? Что-то ещё ты вспомнил?
– Какие-то мелочи, – устало тру ноющие виски и, боясь потревожить спящее животное, аккуратно поддаюсь вперёд к водительскому сиденью. – Я уверен, что у меня есть машина.
Перед глазами так и стоит картинка, как Герда высовывается в приоткрытое пассажирское окно, а ветер треплет ей морду, ведь я набрал хорошую скорость. Чёрт, да я даже запах пахучки в салоне помню – лимон.
– Помню комнату: светлые обои, наверное, серые, тёмный диван, журнальный стол из стекла. И картины… – растираю лицо взмокшими от волнения ладонями и вымученно вздыхаю. – Мазня какая-то. Больше похоже на кляксы.
Это пытка! Мой изнеженный бездельем мозг буквально кипит, напоминая, что рана на затылке ещё не зажила, а я изо всех игнорирую боль, стараясь насильно принудить его к работе. Собрать воедино эти пазлы и выдать мне оформленный результат, но получается какая-то ерунда. Вереница не взаимосвязанных событий, где главная героиня – сука американского стаффордширского терьера. Да это как сидеть в кинотеатре на наискучнейшем сеансе, и в полудрёме, с трудом разлепляя веки, пытаться уследить за сюжетом!
– Ни хрена не пойму!
– Эй, – и, похоже, мои страдания легко читаются на лице, раз Саша глушит двигатель у своего подъезда и, отстегнув ремень безопасности, неуклюже подбирает под себя правую ногу, по максимуму разворачиваясь ко мне. – Не паникуй, ладно? Ты ведь только начал всё вспоминать!
Она переплетает наши пальцы, участливо накрывая их свободной ладошкой, и улыбнувшись тут же встрепенувшейся собаке, старается приободрить:
– Никто не обещал, что это будет легко. Чёрт, это же целая жизнь! Пока восстановишь все события, немудрено запутаться. Я бы на твоём месте наверняка билась в истерике, а ты молодец, держишься, ясно? Так и продолжай! Главное, нос не вешай и дальше будет больше, так моя бабушка говорила.
Мне бы её уверенность. Её и её бабушки… Хотя бы капельку веры в то, что на это не уйдут годы, а когда память вернётся, я не стану мечтать забыться вновь. Потому что и плакать по мне некому, и человек я так себе, и кровью нож испачкал я, и Герду… Что если бедолагу Герду именно я бросил на той трассе? За те же испорченные ботинки?
Стоит только об этом подумать, а после припомнить, как какой-то час назад из последних сил она неслась ко мне по снегу, прихрамывая на переднюю лапу, хочется завыть. Только Саша не даёт. Нежно поглаживает руку, до сих пор удерживая мои пальцы в своих, а заметив, как я поник, ещё и подбородка касается. Без подтекста, как сделала бы, окажись на моём месте та же Таня или Ванька её, а у меня сердце в груди бухает так, словно она этой рукой не лица, а его касается: