Незнакомцы у алтаря - стр. 3
Эйнзли Макбрейн не могла понять, что на нее нашло. Пока они шли от Парламент-сквер по Северному мосту, у нее было достаточно времени, чтобы подумать и ответить отказом на приглашение едва знакомого мужчины, но она этого не сделала. И вот Эйнзли сидит в уединенном уголке кофейни отеля «Ватерлоо» и слушает, как ее новый знакомый уговаривает официанта принести им что-нибудь покрепче чая.
Пальто и шляпку она оставила в гардеробе; ее верхняя одежда промокла от мелкого дождя, точнее, даже не дождя, а мороси, типичной для Эдинбурга. Волосы, которые ей всегда с трудом удавалось уложить, сегодня она небрежно скрутила в пучок на затылке; скорее всего, из него выбились пряди. В хорошие дни Эйнзли внушала себе, что волосы у нее каштановые, но сейчас ее волосы можно было назвать темно-русыми или даже мышиными, тусклыми, как ее настроение.
Хорошо, что она надела одно из лучших своих платьев. Темно-синее, в серебристо-серый цветочек, с длинной юбкой и узким лифом, длинными, узкими рукавами и шалевым воротником. Узкий пояс подчеркивал ее стройную талию; перекрестная плиссировка на шее образовывала довольно низкий вырез, открывающий грудь. Такое платье следовало носить с белой блузкой, но сегодня Эйнзли не хотелось выглядеть скромно. Правда, она не собиралась снимать пальто. Теперь она смущенно придерживала ворот, чтобы не выглядеть вызывающе.
Выбегая из конторы поверенных, она злилась, хотя, по правде говоря, какой смысл злиться? Просто она надеялась до последнего момента, и, как выяснилось, зря. Она страшно злилась на себя. Вот откуда эти слезы. Глупые слезы! Если бы мистер Иннес Драммонд не увидел ее слез, он бы, скорее всего, пошел своей дорогой, и она бы здесь не сидела. И была бы дома. Одна. Или в обществе очередного судебного пристава. Кстати, и дом останется ее домом совсем недолго. Так что… не все ли равно?
Она совсем не знает мистера Драммонда, который предложил угостить ее спиртным – совсем как одну из тех падших женщин, ряды которых она, по ее словам, собиралась пополнить.
Впрочем, учитывая ее положение, такая перспектива тоже не казалась чем-то невероятным. Правда, Эйнзли нисколько не сомневалась в том, что к такого рода ремеслу у нее нет таланта. Более того, если судить по покойному мужу, она не умеет даже заинтересовать мужчину и заставить его платить…
Эйнзли вздохнула. Она терпеть не могла жалеть себя.
Еще раз дернув платье за ворот, она заставила себя успокоиться. Мистер Драммонд по-прежнему беседовал с официантом, и она воспользовалась случаем, чтобы получше рассмотреть его. Его блестящие черные волосы были подстрижены очень коротко, вопреки моде. Несомненно, красивый мужчина. Гладко выбрит, без бакенбардов, которые так любят джентльмены. Высокий лоб свидетельствовал об уме, а лучики в углах глаз и складки у рта говорили об опыте. На вид ему лет тридцать пять, значит, он лет на пять старше ее. Уверен в себе и хорошо одет – темное пальто, брюки, безупречно белая рубашка. Судя по внешнему виду, он человек обеспеченный… Хотя, глядя на Джона, тоже можно было подумать, что деньги у него водятся. Правда, ее мужа никогда не волновали деньги, точнее, их отсутствие. Нет, не так. Его мрачное молчание было куда красноречивее слов. А в последнее время, когда она предъявляла ему претензии, он приобрел привычку бесследно исчезать.