Нежность отца подруги 2 - стр. 24
Он привозит меня в свой огромный трехэтажный дом в новом районе. Недоступный забор, массивные кованые ворота. Джип въезжает во двор и ворота закрываются. Ловушка захлопывается у меня за спиной.
А если он маньяк? О боже… Села к нему в машину среди белого дня. Если я пропаду, меня найдут по камерам, которые возле института. Эта мысль меня успокоила, и я вошла в огромный, сверкающий стерильной чистотой дом.
– Красиво у вас тут, – поднимаю голову и вижу расписной вручную потолок, как в Сикстинской капелле.
– Всю жизнь я окружаю себя красивыми вещами. И только в старости понял, что все это – пшик. Вещи ничего не значат, главное – люди.
Охотно верю, что ему не хватает общения. Отвечает глубокомысленно, как и положено старикам.
– Хочешь, проведу тебя по дому? – спрашивает.
– Конечно, хочу. У Вас не дом, а произведение искусства.
Хожу по роскошному жилищу Михаила Петровича, открыв рот, как по музею. Я не разбираюсь, что сколько стоит – но что-то мне подсказывает – в обстановку вложили бешеные деньги. У Тепляковых дом гораздо скромнее и минималистичнее.
– Спасибо, милая. Дом после моей смерти перейдут к сыну.
– У вас есть дети? – удивляюсь.
Он кивает и приглашает меня в ботанический сад. Здесь стоят два плетеных кресла возле столика и качели с желтой подушкой. И зелень – много всякой зелени и экзотических цветов.
– Мое любимое место в доме, – говорит старик, любовно осматривая кадки с растениями.
– Здесь здорово, – соглашаюсь.
– Сейчас подадут вино и сыр. И я начну свой рассказ. Вижу, что ты успокоилась и мне доверяешь – это хорошо. Не люблю наводить ужас на людей, особенно на хорошеньких девушек.
– Так что от меня требуется?
– Выслушать меня и дать слово, что после моей смерти ты передашь запись разговора одному человеку.
– После смерти? – испуганно переспрашиваю.
– Мне недолго осталось. Одной ногой в могиле стою. Может месяц, максимум два.
– Но почему? – вырывается у меня.
– Саркома.
Он худ и ненормально бледен. Щеки впали, глаза ввалились. Теперь-то я вижу, что он серьезно болен.
– Но не об этом я хотел рассказать.
В помещение бесшумно входит мужчина средних лет с подносом в руках и ставит перед нами открытую бутылку красного вина, нарезанный сыр разных сортов и два бокала на ножке. Михаил Петрович молчит, и я молчу. Наверное, ждет, когда мужчина нальет нам вино и так же бесшумно выйдет.
– Сейчас включится запись, и наш разговор будет записываться. Тебе особо не надо говорить или спрашивать. Я сам буду говорить.
– Хорошо, – киваю.
В горле першит от необычности происходящего. Я чувствую, что стала частью какой-то семейной тайны. А может быть, он сейчас признается в том, что серийный маньяк и запись нужно будет отнести в полицию?! Волоски на моих руках встают дыбом.
Отпивает глоток вина, некоторое время держит его во рту и потом отчетливо глотает. Повторяю за ним. Хмм, так действительно вкуснее, чем хлебать залпом. Вот это и называется: смаковать.
– Я долго искал человека, приближенного к семье Тепляковых, чтобы использовать его в своих целях. Сначала остановился на Инге, но вряд ли эта женщина дождалась бы моей смерти. Она бы обнародовала информацию в тот же день, когда ее получила. Потом я познакомился с тобой, и понял, что ты – тот человек, который мне нужен. Ты близка с ним. С Ростиком. Не делай такие удивленные глаза. Я многое знаю, – снова отпивает вино, держит во рту и глотает.