Нежное чудовище, или Я поставлю твою волю на колени - стр. 19

«Боксер» ослабил хватку, но не отпустил.

– Я не лазила в твою сумку, – повторила я и почувствовала, как по щекам ручьем потекли слезы.

– Не ври, тварь! Я всегда над замком завязываю тонкую ниточку, чтобы потом было видно, вскрывали сумку или нет. Когда дергаешь за молнию, ниточка рвется. Невооруженным глазом ее никто не разглядит. Когда я зашел в купе, то почти сразу обнаружил, что она порвана. Ты лазила в мою сумку! Откуда ты знаешь про пластическую операцию? Ты первая, от кого я это услышал.

– Мой отец был пластическим хирургом. Он делал такие операции.

– Ты не ответила на мой вопрос: зачем лазила в мою сумку?

«Боксер» напряг руку, и пика проколола мою блузку. Я с ужасом посмотрела на него и прошептала:

– Я никому не скажу…

– О чем?

– Я никому не скажу, что видела в твоей сумке, честное слово. Я клянусь.

– Я не верю словам. Я верю только в одном случае: когда человек мертв.

Я хотела закричать, но «боксер» опять закрыл мне рот. Глаза его были безумны.

– Я ненавижу женщин, – прошептал он. – За то, что они ужасно любопытные. Твари. Я бы с радостью выколол этой пикой тебе глаза, чтобы ты никогда больше не увидела то, что ты не должна видеть. То, что тебя не касается.

Неожиданно дверь тамбура открылась, и рядом с нами остановились двое милиционеров. Я поняла, что спасена, и хотела закричать. «Боксер», моментально сориентировавшись, неуловимым движением спрятал пику в карман, прижал меня к стене и поцеловал в губы. Я не могла издать ни звука.

– Предъявите ваши документики, – произнес один из милиционеров, который по возрасту годился «боксеру» в сыновья.

«Боксер» на секунду оторвался от моих губ и быстро произнес:

– Командир, не вовремя ты со своими документами. Видишь, я с любимой прощаюсь, через несколько минут станция. Ты мне обламываешь последние минуты счастья. Ее сейчас муж встретит, и всё, а мне опять полгода следующей совместной поездки на курорт ждать.

Я хотела возразить, но тут же почувствовала весьма ощутимый укол. Все понятно: если я скажу хоть слово, этот ненормальный засадит мне пику в бок, даже не размышляя о том, что будет дальше. Я жалобно посмотрела на молоденьких ментов в надежде, что они все-таки проверят документы у моего «ухажера», но этот сумасшедший еще сильнее прижал меня к стене и стал терзать мои губы с такой силой, что я почувствовала вкус крови. Если так будет продолжаться, то через несколько секунд я просто потеряю сознание.

– Да ладно, Паша, пусть люди попрощаются, – улыбнулся один из ментов и покраснел до кончиков ушей, глядя на то, как «боксер» внаглую лапает меня за грудь.

– Любовь в документах не нуждается, – развел руками второй. – Счастливого продолжения отношений. Извините за причиненные неудобства и беспокойство, – засмеялся он и направился вместе с товарищем в другой вагон.

– Будь здоров, командир! – крикнул «боксер», свирепо посмотрев на меня.

В эту же секунду дверь снова открылась, и на пороге появилась проводница. В руках ее был веник, а во взгляде читались презрение и злость.

– Хватит тут обжиматься, как дети малые! – заголосила она. – Что, мест больше нет! Только мусор от вас. Приехали – Москва! Снимайте гостиницу и там обжимайтесь, а мне мести надо. Бессовестные!

Чудом собрав все силы, я наконец оттолкнула «боксера». Проводница выронила веник из рук и закричала мне вслед такое, что ей позавидовал бы самый изощренный матерщинник.