Нежить на службе Его Величества - стр. 4
– Ваш император не очень-то воодушевлен, этими бесовскими опытами над усопшими. – сэр Бэнкси, молодой, высокий мужчина с тонкими ухоженными усиками вышел из-за шкафа с препаратами, как только генерал проводил императора к выходу. Шляпа сэра Бэнкси примялась, когда он прятался за шкафом. Клетчатый костюм перепачкался известью, паутиной и плесенью.
– Сэр Бэнкси, попрошу вас. – генерал бросил гневный взгляд на сэра Бэнкси.
– Это неправильно! Не естественно! Вы и профессор Галицкий идете против господа Бога! Против природы!
– Мы пытаемся выиграть войну! Хотя, что вы знаете о войне? Настоящей! А не эти ваши захваты земель несчастных плебеев, которые даже не могут отличить сапожную ложку от столовой! Это бои не достойные настоящего офицера!
– Генерал Москвитин, а по-вашему, достойно сгубить тысячи людей в японском плену?
– Живой. Он живой! Живой сучий потрах! – лихорадочно повторял профессор Галицкий, наматывая круги вокруг чугунной ванны и спотыкаясь о всевозможные провода. Спор мужчин прервал, мертвец, что поднялся над мутной водой и сел в полный рост. Бледное, искаженное смертью лицо, не выражало совершенно ничего. Простреленная грудь вздымалась часто и из ран выливалась мутная бурая жидкость и сгустки крови. Лицо пошло пятнами. Раздутые губы шумно шлепали при вдохах и выдохах, извергая наружу кровавую слизь. Он сидел так с минуту, пока Галицкий не ввел ему что-то в локтевой сгиб из большого стеклянного шприца Праваца. Мертвяк обмяк и плюхнулся назад в грязную воду.
– Полно! Василий! И вы тоже Фредерик! – сдержавшись от желания ударить Бэнкси, генерал внес предложение. – Давайте выпьем! За науку! Профессор, идите же к нам!
Учёный нашёл среди медицинского хлама и склянок три рюмки. Генерал достал бутыль, расставил рюмки на манипуляционном железном столике, разлил и протянул господам. Они чокнулись над ванной с мертвецом, выпили, шумно выдохнули и уткнули носы в рукава.
– Генерал, – англичанин оторвался от нюхания рукава пиджака. – Православная церковь, конечно, имеет отличия от католической и англиканской, но всё же, начало у нас одно, как и Бог. Как они отнесутся к этому?
– Как надо, так и отнесутся. И Бог с нами.
– Надеюсь. Потому что конфликт вашего царя с церковью – стал бы неприятной ситуацией.
– Неприятная ситуация – это когда в штаны поссал! – кротко ответил генерал Москвитин.
– Ваши слова да богу в уши.
– Всё вынюхиваешь, шпион. А тут тебе не военная тактика. Не свинья и ни клин! Ваши умы альбиона хер свой поднять не могут, не то, что мертвеца из могилы! Так и передай! Да-да! Профессор! Скажи ему!
Но Галицкий не отзывался. Он ускорял шаг, вскидывал руки выше головы, а затем замер, схватился за грудь и скоропостижно скончался.
День в Петербурге выдался на редкость солнечный, а похороны Галицкого были шумные. Несведомый человек, мог подумать, что кому-то вздумалось гулять свадьбу на погосте.
Галицкий был женат семь раз. Но единственной его женой, подругой и любовью, до самой смерти – была наука. От пяти из семи своих жен он имел детей, а сколько уж у него было родственников, друзей и просто благодарных за лечение знакомых… Женщины плакали, мужчины старались не показывать скорбь и вспоминали приятные или даже забавные истории, что приходилось им переживать вместе с Василием Галицким. Как разрешал он им подглядывать за пациентками с болезнями грудей. Как профессор вводил им под кожу слюну, и заставлял дышать горелым пластиком, что бы их не отправили на дальний восток, на борьбу с японским врагом. Профессор был умен и чрезвычайно скрытен, но несмотря на это весел, отзывчив и ценил дружбу.