Нежить на службе Его Величества - стр. 27
Александр заимел друзей при новом месте службы. Смирился с абсурдностью приказов, что велит отдавать ему генерал Москвитин. В конце концов, больше половины подчиненных его не слушают, а если и слушают, то забывают суть через пять минут. И вместо того, что обсуждать какой дурак их новый поручик болтают об охоте, барышнях и новом указе, что запрещает чесать мошонку в присутствии дам и высших чинов.
Поручик Галицкий служил. Точнее он лежал на софе в лавке с трубкой, или на полу в экстазе с разрисованной грудью, а служба шла. Под покровительством генерала он получал лишь похвалы. Темпаче, когда тот пытался повторить опыты профессора Галицкого, Александр то и дело давал ненавязчивые советы. По чуть-чуть. Чтобы генерал оставлял его в любимчиках, но и не заподозрил лишнего. Вот к примеру, генерал велел положить труп в ванну, а Сашка, рядом и говорит: Температура должна быть двадцать четыре градуса. У нас, с сестрой, в Волжской губернии, есть мясник – Борька. А у мясника есть жена – Маруся. Маруся ставит вино самостоятельно. Крепленое. Двадцать четыре градуса. Вино это пьешь, как сок или морс. Ни в одном глазу. А попробуешь встать на ноги. Всё! Как оно пойдёт от головы до пяток. Был у меня знакомец. Местный наш. Подмастерьем ходил у плотника. Мужик огромный. Кило двести весил. Водку хлебал как воду, а Марусиного вина выпьет и встать не может. На полу сидит, а сам разумеет всё. Только чресла все отказали.
Или подскажет места генералу, куда провода лепить. Два на грудь. А знали вы, что самою большою грудью обладает бразильянка Эсмеральда Виси. Имеет двенадцатый размер и вскормила им восемь детей. Но куда ей. Вот у нас, в Волжской губернии живёт девка – Танька. Так у неё двенадцать детей. Все погодки. Все здоровые. Их даже свиньи боятся. И знаете. Мы когда уезжали к вам, в Петербург. Она на сносях была, тринадцатого ждала. А Москвитин всё слушал. Да делал. Сашкина манера говорить обо всё на свете, кроме того, о чём требовалось, делала его уж очень похожим на отца. А рассказы покойного профессора генерал очень любил. И получалось. Саша ему про собак и про псаря, который упивался так, что мог проспать сутки. А Москвитин только и командует, кровь сливать. Сашка про провода. На живот да на пах, а заодно и про старьёвщика Дениса. Который в тридцать три года приболел. Работал, конечно, только опух весь. А яйца его так раздулись, что он их на телегу клал и впереди себя катил. Оба яйца с добрую голову ребёнка четырёх лет.