Нежеланная семья - стр. 6

Тихо хихикаю, представляя, как мама будет воспитывать Стаса, который выше её на полторы головы.

– Тань, ну как так, а? – спрашивает мама, сменив свой гнев на разочарование. – Я бы поняла, если там сверстник твой, одногруппник, но Стас! Он же намного старше тебя, дочка. Разве тебе с ним было интересно?

– Я люблю его, мам, – ответив, зарываюсь лицом в ладонях, потому что стыдно смотреть в глаза матери и каяться во всех грехах.

– И давно? – интересуется мама, а я непонимающе хлопаю ресницами. – Давно любишь своего Стаса?

Приходится стать краснее лака на материнских ногтях и рассказать всю правду. Влюбилась я в Стаса ещё когда училась в школе. Я бредила им. Стала его верной фанаткой, только он про это ничего не знал. И до сих пор не знает. Ведь я ни разу не призналась ему в любви, потому что та ещё трусиха.

Выслушав, мама принимает решение поговорить с отцом без моего присутствия. И я благодарна ей за это, правда. Ведь первый удар она возьмёт на себя – отец так будет кричать, что мне уже страшно за любимую мамочку.

– Танюш, иди в гости к Алисе. Посидите у неё, поболтаете, я тебя наберу, когда можно будет возвращаться домой, – предлагает мама и я соглашаюсь.

***

У подруги мы пьём чай и обсуждаем последние новинки кино. Про свою беременность я так ничего и не говорю – боюсь сглазить. Да пока отец не скажет своё последнее родительское слово, я никому и ни о чём не собираюсь говорить.

Мобильник оживает входящим звонком. Моя любимая мамочка просит, чтобы я шла домой.

– Тань, а у тебя всё хорошо? – спрашивает Алиса, когда я обуваю кроссовки.

– А что? – ненадолго отрываю взгляд от шнурков и фокусирую его на лице подруги.

– Ты какая-то странная сегодня. Будто в облаках летаешь.

– С папой поругалась. Не обращай внимания, – нагло вру, надеясь, что отмазка окажется правдоподобной.

Алиса вроде бы удовлетворяется моим ответом и больше не задаёт вопросов. Попрощавшись с подругой, выхожу на улицу. Только успеваю пройти один квартал, как просто из ниоткуда появляется Толик Морозов и преграждает мне дорогу. Наглый весь такой, самоуверенный.

– Привет, красавица. Куда идём? – подмигивает Толик, пробегаясь по мне похотливым взглядом.

– Не твоё дело, – цежу через зубы и решительно иду вперёд, но хулиган делает шаг в сторону, и я оказываюсь в тупике. – Пройти дай!

– А ты меня попроси, – скалиться Морозов, протягивая ко мне свои загребущие руки. Схватив меня за плечи, крепко прижимает к себе. – Вот ты и попалась, красавица.

– Пусти, придурок. Пусти, – требую я, но хулиган ещё сильнее сжимает тиски на моём теле.

Я не знаю, откуда берётся эта смелость и ловкость. Каким-то чудом мне удаётся вырваться из плена. И оказавшись к Толику лицом, недолго думая, я луплю его ногой по самому больному месту и спешу дать дёру.

В спину летят матерные слова и устрашающий рык. Но я бегу со всех ног, игнорируя страх. В ушах шумно, будто по крыше барабанит дождь. И я не знаю, бежит ли за мной Морозов, поэтому скорость не сбавляю.

Через пять минут понимаю, что меня никто не преследует, и перехожу на шаг. Дышу с открытым ртом, но надышаться не могу. Грудную клетку сжимает, а под рёбрами неприятно покалывает.

Какой всё-таки гад этот Морозов! Прохода мне не даёт уже несколько месяцев. Вот так подкарауливает, когда я его не жду, и набрасывается на меня, как голодная собака на кость. Лапает, всякие противные слова говорит. И мне стыдно об этом кому-либо рассказать, потому что… Блин, да много этих "потому что"! Папа с него три шкуры сдерёт, если я пожалуюсь, а Лёша – так вообще живым закопает под ближайшей берёзкой. Ну и зачем мне подставлять своих близких?