Нежеланная. Книга вторая. Панна и Смерть - стр. 16

– Что за разговор? Коня подковать надобно? Али оружие какое?

Он и сам знает, как глуп вопрос. Скакун хоть и устал, да видно, что не хром. А у воя две сабли по бокам – уж явно оружия ему хватает.

– Да нет, не поэтому я здесь. – Тянется пришлый к сумке седельной, открывает, богатый плащ из неё достаёт. – Вот приехал вещь твою вернуть.

Плащ этот красив. Из серебристой парчи сшит, вышивкой украшен. Триггви плащ сразу узнал. И видел он, что кметь это понял. Но решил кузнец до конца идти:

– Не моё это. Мне чужого не надо.

Ох и злющими глаза у путника сделались. Острыми, холодными. Совсем как клинки, которые Триггви куёт в своей кузнице. Алые царапины лицо мужское в жуткую маску превращают. А голос – точно змеиное шипение.

– Я всё знаю, Триггви. И о дочери твоей, и о ведьме. Черупка тебя до сих пор добрым словом поминает. – Тонкие губы его растягиваются в улыбке, и кажется, будто волк скалится.

Триггви пот холодный со лба вытирает. Помнит он отродье чёртово – вовек не забудет.

– Что ж ты, кузнец, о ведьме в столицу не доложил? Позволил ей и дальше зло творить. Это преступление… Выходит, ты – пособник ведьмин.

Только сейчас Триггви понял, кто перед ним. Проклятый атаман… Из самого Каменна.

– Не по своей я воле, пан… – Тяжело Триггви дышит, запинается. – Дочка у меня одна… Умирала она… Не очухалась бы до твоего прибытия.

Атаман странно на Триггви смотрит, задумчиво.

– Ты мне лучше скажи, кто дочь твою на ноги поставил. А я, так и быть, забуду о твоём проступке.

– Лекарь! Лекарь пришлый вылечил! – Триггви всё готов рассказать – лишь бы ни дочь, ни его не тронули. А то ж совсем сиротинкой останется. Кому она нужна будет? Загубят девчонку.

– Что за лекарь? Откуда взялся? Звать как? – Голос у атамана суровый, слова выплёвывает – что ядом жалит.

– Не знаю я… Имя спрашивал, да он не сказал. Денег ему предлагал, серебра. Но он только плащ взял. Сказал – зазнобе его понравится…

Атаман аж зубами скрипнул. Триггви и сам не понял, как так получилось, да только атаман в его волосы рукой вцепился, дёрнул вниз – кузнец чуть не свалился. Ну и силища в нём!

– Всё рассказывай!

Триггви задрожал как ребёнок, даром что здоровенный детина. Против атамана ему не выстоять. А этот дак вообще – лютый, жуткий. За дочку страшась, за себя, Триггви быстро затараторил:

– Его Багрянка привела – жинка Вальбьёрга-златаря. Сказала, что знакомец её давний, лекарь знатный, помочь сможет. Ну я и согласился. Он травки какие-то намешал, зелье сварил, доня моя и оклемалась вмиг. Я ему всё что угодно предлагал. Деньги, серебро, оружие, мож, какое. А он только плащ мой попросил. А мне жалко, что ль, доброму человеку? Вот и отдал!

Атаман выпустил Триггви. Глаза его жутко сверкнули, душу на части разрезая.

– Как он выглядел?

Триггви вспомнил спасителя. Уж больно неказист он был. Но даже перед атаманом не хотелось очернять лекаря.

– Человек как человек.

С тихим шелестом, будто змеиное тело скользило по листве, атаман вытащил длинную изогнутую саблю. Триггви успел подивиться красоте клинка и ловкости, с которой атаман достал его из ножен. Но сверкающее лезвие коснулось его шеи, и мысли вмиг трусливо разбежались.

– Говори, как он выглядел. А иначе дочь твоя сиротой останется.

Капли пота потекли по лицу. Или то слёзы были?.. Триггви сглотнул. Ради дочери он и доброго лекаря предать сможет.