Нежеланная. Книга 2. Панна и смерть - стр. 8
Едва Лютовид дошёл до лестницы, как на пороге кухни появились дружинные. Все. Усталость и спешка не могли ему помешать это заметить. Рой вопросов пронёсся в голове. Почему они здесь все? Почему Гирдир не охраняет Мельцу? Почему остальные не стерегут ведьму? Сурово сведённые брови и мрачные взгляды заставили атамана остановиться. У воев был виноватый и испуганный вид. Внутри всё сковало льдом от дурного предчувствия. Тут же вспомнился сон, когда он сам погубил Мельцу. Лютовид перевёл взгляд на Гирдира. Тот опустил голову и смотрел в пол. Сразу всё стало ясно. Повинно опущенные плечи, как будто уменьшившаяся в размерах могучая фигура. Ярость... Жгучая, горькая. Алым туманом она задурманила разум. Рука потянулась к эфесу. Он сам не заметил, как вытащил саблю, как ринулся на Гирдира и вжал его в стену. С глухим звуком стукнулась голова кметя о твёрдый камень. Длинное изогнутое лезвие коснулось шеи. Потекла кровь.
— Где она? Где?! - Его голос - не голос, рычание. Внутри же всё пылает диким пламенем.
— Прости, атаман... - Тихий шёпот Гирдира хуже всех пыток, которые Лютовиду приходилось когда-либо терпеть.
— Жалкая мразь... Я ведь попросил! Всего лишь раз попросил!
Чьи-то руки впились в плечи, в запястье. Его почти оторвали от кметя и швырнули в сторону. Сальбьёрг и Лейвюр, тяжело дыша, загородили Гирдира и достали оружие.
Первым заговорил ипат:
— Он ни в чём не виноват. Это заполошный... Выпустил ведьму. А наши два дурака не уследили...
Лютовид поднялся на ноги, крепче сжимая саблю. Какая к Чёрту ведьма?! Ему не было дела до этой жалкой неудачницы.
— Где Мельца?!
И снова виноватые взгляды и нахмуренные брови. Он боялся думать. Не позволял себе.
— Где? - От его рёва все вздрогнули и взглянули на ипата.
— Ведьма... Она напала на Мельцу. Аптекарь её защитить пытался, да силы неравны. Ведьма и его... Едва живой остался. Ты бы пошёл - помог ему.
— Что? Что ты сказал?
Лютовид набросился на Сальбьёрга. Он не разбирал, куда наносит удары. Лишь одно желание билось внутри: уничтожить. Как угодно. Вырвать кишки у тех, на чью помощь он так опрометчиво понадеялся. Вырвать и растоптать. Смотреть, как медленно и мучительно они умирают.
— Это он сделал с ней! Он! – Лютовид с Сальбьёргом покатились по полу.
Он подвёл Мельцу. Предал. Оставил одну. Когда ей нужна была его защита, он бросил её здесь... Откинув от себя ипата, Лютовид привалился к стене. Лицо было влажным. От крови ли? Или это слёзы потекли по ещё незажившим ранам?.. Ни воевода, ни Гирдир - никто не виноват. Только он один...
— Где аптекарь? - Он взглянул на перепуганных дружинников, которые молча стояли в стороне. - Где?
Ответил Сальбьёрг. Его лицо было покрыто кровью, и от этого Лютовида вновь заполнил алый туман ярости.
— У себя дома. Он над аптекой живёт. Я провожу.
— Не надо. Я знаю, где это.
Атаман поднялся на ноги, взглянул на кметей. На их лицах читались облегчение и надежда. Глупцы.
Лютовид подобрал саблю и вложил в ножны. Он всё сделает голыми руками.
Снаружи было прохладно. Пахло чем-то гнилым. А перед глазами стояла Мельца. Вот она прячется под крышей кашеварни. А вот рассматривает пищаль. Её голос, её аромат, её сияние... Укус на руке жжёт нестерпимой болью. Такая же боль пульсирует там, где должно биться сердце. Нет. Нет-нет-нет. Этого всё неправда. Как могла она уйти и оставить его одного?! Конечно же она жива! Жива. Она обещала его дождаться. Или нет? Мельца стояла под дождём и смотрела ему вслед. Она думала, что он такой же, как аптекарь, надругавшийся над ней. Совсем рассвело. На улице показались люди. Жалобно скрипнула вывеска аптеки на ветру. Нет, он не такой, как этот выродок. Он хуже.