Нежданный сын для авторитета - стр. 22
Опираясь на стойку, Борн держит в руках золотой браслет и не сводит с него глаз, будто под гипнозом. Я очень хорошо понимаю его чувства.
— По легенде, этот браслет принадлежал самой Клеопатре. И цена ему соответствующая…
— Нет ему цены, Борн, — просканировав опытным взглядом, отвечаю. — Браслету самое место в Национальном музее, но поскольку он в твоих липких лапах, поступлю иначе: заберу браслет просто так, а тебя брошу в бочку с кислотой.
Борн осторожно кладет браслет на стойку и кончиками пальцев пододвигает ко мне.
— Именно поэтому я прошу принять украшение в дар как знак нашей многолетней дружбы. Браслет только сегодня попался мне, но уже завтра вы бы тоже были в курсе и все равно отняли.
— Годится, — соглашаюсь. — Будем считать официальную часть оконченной, — оглянувшись по сторонам, отправляю браслет в футляр, наваливаюсь локтем на стойку, — расскажи-ка мне новости. О чем народ говорит, как дела с контрабандой золота? Мэр палки в колеса не ставит?
— Мэр строит из себя градоначальника только днем, а когда улицы окутывает туман и ночь, вы здесь всем управляете. С поставками, как и на прошлой неделе, все нормально, а люди… Что с них взять? Судачат, что после развода вы еще злее стали, как голодный волк в полнолуние. Намедни приходила женщина, сдавала кольцо покойного мужа и плакалась, что бойцы из вашей личной охраны устроили дебош с погромом в ее крохотном ресторанчике. Жаловалась, что вы перестали контролировать своих подневольных и совсем погрузились в печаль после развода. С каждым годом дела обстоят только хуже.
Борн на всякий случай отходит от стойки.
— Любопытство — не порок. Этим сплетникам только волю дай.
— Вам-то слова никто поперек не скажет, но людям всегда нужен козёл отпущения, а в нашем случае — коза. Заинтересованные структуры винят во всем Диану. Развод прогремел на весь город, вы были против расторгать с женой брак. Так что теперь у Дианы возникают трудности, начиная от похода на рынок — скидки на продукцию для нее никогда не действуют, и заканчивая талонами в поликлинику и другими важными сферами.
— А я считал, что жена просто невезучая. Она рассказывала о сложностях с детским садом, арендой, что ее так волновали. Но я даже представить не мог, что эти болваны могли пойти на заговор. Чего они добиваются, и почему об этом я узнаю только сейчас, Борн?
Градус в крови вскипает от злости. Готов растерзать Борна всем остальным в назидание, однако не спешу. Он очень важное связующее звено.
— Я лишнего не болтаю, — поднимает ладони в мирном жесте, — что спрашиваете, то и отвечаю. Не касалась тема Дианы, вот и молчал, — лукаво поглядывает, тенью скользнув за стойкой, искусно прячется в подсобной комнате. — Все теперь от вас зависит — как прикажете, так и будут обращаться с Дианой. Не сомневайтесь, я с легкостью организую это.
Кожа у Борна бледная, от того что он почти никогда не бывает на солнце, а если и выходит в знойный день, то непременно скрывается под одеждами, надевает черные очки. Глаза бережет. Они светло-голубые, едва ли не прозрачные. Блеклая и одновременно пугающая внешность отталкивает простых людей. К зажиточному владельцу ломбардов обращаются лишь в крайних ситуациях, близких к разорению или возмездию кредиторов, потому что знают: Борн не отказывает в помощи, но всегда берет определенную плату, будь то проценты по займу, заниженная цена на скупку украшений или что взбредет на его изощренный ум. Необязательно в денежном расчете.