Незавидный холостяк - стр. 7
— Ха! — Женька аж поперхнулась вином. — Слышала бы ты свой голос по телефону! С таким восторгом и придыханием, как ты в последний раз о Тимочке Шаламе вздыхала.
— Тебе бы не понравился. — Я вспомнила, как выглядит Кирилл. — Ты же консервативная, как вдова генерала. А он такой, знаешь, хипстернутый: одет как бомж, но стоит эта одежда дороже твоей машины.
— Да? — Женька выглядела самую капельку разочарованной. — А тебе, значит, понравился?
Я аккуратно положила брошку обратно в шкатулку, запустила пальцы в глубину, наслаждаясь тем, как скользят по коже гладкие бока коралловых, малахитовых, агатовых бус, — и выудила кольцо с большим темно-красным камнем.
Повертела в пальцах. На внутренней стороне стояла проба — золото? А что за камень? Вдруг это рубин, и я миллионерша? Кто знает вообще, что у наших бабушек хранится в их тайных сундуках? Могут и гигантский алмаз использовать как гнет для капусты, с них станется.
Надо, кстати, будет простучать все стенки в шкафах. Мало ли — там клад!
— Варь? — позвала меня Женька. — Чего молчишь-то? Неужели правда понравился? Глупенький красавчик на роскошной тачке? Я была о тебе лучшего мнения.
— Не, он нормальный! — возмутилась я. — Умный.
— Прямо по лицу видно, что умный? — хитро сощурилась Женька.
Она подтащила к себе бутылку вина, чтобы не тянуться каждый раз. Я вздохнула, погладила свою прекрасную пуховую подушечку и потащилась в коридор за следующей. Хорошо, что сразу заказала несколько штук.
— Что у нас тут? — Я повертела темно-зеленую бутылку. — Мальбек, Аргентина. Пьем?
— Варя! Не увиливай!
— Глупые на таких машинах не ездят… — рассеянно отозвалась я, втыкая в пробку штопор. — Вот и все.
На Женьку я старалась не смотреть.
— Ой, кто только на дорогих машинах не ездит, Варечка, — засмеялась она, одним глотком приканчивая свой бокал и переворачиваясь на спину.
Она подхватила диванную подушку и прижала ее к себе, мечтательно уставившись в потолок.
— Почему ко мне не приезжают богатые и умные на дорогих тачках, а?
— Потому что ты не продаешь винтажные пластинки? — предположила я. — Хочешь, отдам тебе бусики? Выставишь на продажу, вдруг поймаешь коллекционера с яхтой!
— И с женой, — вздохнула Женька. — Которой он эти бусики и купит.
Я вздрогнула и чуть не выронила бутылку.
Любые упоминания о свадьбах, женах, мужьях, женихах и невестах отзывались внутри острой вспышкой обиды и боли. Или даже горя — словно я навсегда потеряла что-то очень важное и больше никогда это не найду.
5. Кое-что новое
В понедельник я отправилась на работу. Было искушение использовать мой «свадебный отпуск» по полной программе. Сидеть дома, разбирать вещи, пить вино и есть суши, делать вид, что все в порядке. Но рано или поздно все равно пришлось бы вернуться и отвечать на вопросы, как прошел мой медовый месяц. Лучше уж сейчас — все сразу пережить и двигаться дальше.
Поэтому я написала начальнице, что выхожу, она пообещала разобраться с бухгалтерией, и к восьми утра я появилась в банке, где работала, в белой блузке, темной юбке и с аккуратным макияжем. Как положено.
В сумке пряталась помада, тушь и карандаш для глаз — вместе с салфетками. На случай если я все-таки сорвусь и разрыдаюсь. Надо потом привести себя в порядок.
Никто ничего не спросил.
К клиентам меня ставить не стали, я занималась бумажной работой, бегала на каблуках по коридорам, улыбалась и здоровалась. Только к обеду сообразив, что все встречные отводят глаза и обращаются со мной как с тухлым яйцом. Пока отходила за супом и гречкой с мясом, кто-то положил на мой стол шоколадку. С малиной, мою любимую.