Незапертая дверь - стр. 3
Прогноз Ирека оправдался лишь частично: Шаня действительно матерился, но сына особо не бранил, ругань свою направил на того, кого сыну так и не удалось найти.
– Не приехал, стало быть, – задумчиво повторил он несколько раз, выпустив пар при помощи потока хорошо известных слов, ранее считавшихся непарламентскими, но ныне, как говорят очевидцы, вполне принятыми в среде вершителей судеб. – А ты хорошо смотрел?
– Бать, да я глаза все проглядел, – горячо убеждал его Ирек. – Ты ж знаешь, для меня твое слово – закон.
– Ну смотри мне, – с неопределенной угрозой протянул Шаня. – Пока я тебе верю. Но если учую, что финтишь, не посмотрю, что родная кровь. Сам понимаешь, у нас закон твердый. Я за тебя поручился, братву заверил, что тебе можно доверять. Подведешь – жизни лишу, так и знай.
Ирек и без того знал. Батя шутить не любит, это точно. Сам он, понятное дело, «мокрухой» мараться не станет, не воровское это дело, но среди братков исполнители всегда найдутся. И сына своего родного Шаня любит ровно до тех пор, пока Ирек исправно выполняет поручения тех, кто стоит над батей.
Наталья Воронова была человеком более чем терпимым, ее не раздражали чужие вкусы и мнения, даже если она их не разделяла. Но с недавнего времени в ее жизни появилось слово, от которого у нее в буквальном смысле начинались судороги. Это слово «беспрецедентно». На протяжении последнего месяца Наталья слышала его не меньше тысячи раз, то есть раз по тридцать в день.
– Да как же можно снимать кино по книге, которую никто, кроме вас самой, не читал? Это беспрецедентно! А вдруг чутье вас подводит, и это не будет бестселлером? Новый автор, никому не известный. Надо подождать, пока роман издадут, посмотреть, как отреагирует читатель, понравится ли книга публике…
– Это беспрецедентно – снимать картину, не имея финансирования от телеканала!
– Это беспрецедентно – не иметь договора с телевидением…
– Это беспрецедентно – снимать, не имея законченных сценариев…
– Это беспрецедентно…
Наталья и сама прекрасно понимала, что то, что она делает, ни в какие, мягко говоря, ворота не лезет. В апреле прочла рукопись, которую ей принес знакомый журналист, до этого не написавший в «художественном» жанре ни строчки, загорелась, пошла с рукописью к руководству телеканала, для которого уже сняла два длинных телесериала, но понимания, естественно, не встретила. То есть понимание-то как таковое, конечно, было, Вороновой поверили, что материал – прекрасная основа для еще одного сериала, и готовы были рассматривать ее предложение в свете бюджета на будущий год. Но Наталья не хотела ждать целый год. Она хотела снимать немедленно, сейчас, с завтрашнего дня. А лучше – прямо сегодня.
Все смотрели на нее как на умалишенную. И это знаменитая Воронова, всегда такая сдержанная и терпеливая? Воронова, которая сто раз подумает и прикинет, прежде чем за что-то браться и принимать какие бы то ни было решения? Да не подменили ли ее?
Весь мир вокруг Натальи разделился на два лагеря. В одном оказался весь теле– и киномир. В другом – она и ее близкие: муж и воспитанница. Муж Натальи, Андрей Ганелин, давно и успешно занимался бизнесом и даже профинансировал двенадцать лет назад съемки ее первого полнометражного фильма. С насмешливой улыбкой выслушав охи и причитания супруги по поводу медлительных и неразворотливых чиновников, от которых зависит принятие решения, он мягко сказал: