Незабытые чувства - стр. 27
— Рожденный ползать — летать не сможет. То есть наоборот. Короче. Органы опеки я бы не сбрасывал со счетов. Рано или поздно они к Эрику и Регине нагрянут при таком подходе к воспитанию детей. А твои слова сейчас обижают. Значит, я терпел характер брата столько лет, и даже спасибо никто не сказал, а Рине теперь все почести и памятник при жизни? Где справедливость? — на полном серьезе любопытствую я.
— Пожалей девочку, Ян. Ей до конца дней с ним мучиться. И тебя бы тоже не мешало пристроить в хорошие руки. Буду ходить свечки за девочек ставить каждое воскресенье. Аминь, — заключает мать.
Я-то думаю, в кого у меня такой странный юмор и деловая хватка. Похоже, сам в сухаря превращаюсь. Чокнутой, жене Эрика, и впрямь иногда свечку охота поставить за здравие. Что терпит брата и его характер.
— Говори, зачем пришел, — требует мать и стучит острым ноготком по столу. — У меня мало времени. Скоро новая встреча.
— Отдай мне проект черноволосой, — прошу я.
— Зачем? — удивляется мать. — Разве тебя отец мало загрузил? Ты дома почти не появляешься. К тому же Гончаров больше не будет тебе помогать. Один всё тянуть хочешь? А справишься?
— Загрузил сильно, — соглашаюсь я, снова задумавшись.
Гончаров с недавних пор в олигархи подался, а я теперь за себя и за вон того парня — на все руки от скуки. Но проект Алёны хочу себе. Буду как индийская Шива: всё успевать и координировать работу в нескольких руках. Готов даже не спать ночами. Хотя желательно не спать по другому поводу, а не из-за бесконечных дел. Надеюсь, это лишь вопрос времени — когда я поверну всё в свою пользу с секциями Шипиевой и сотру пальцем это «Не пожалею», которое сорвалось с пухлых губ. Пожалеешь, Алёна.
— Я потяну, — говорю после паузы. — У меня свои интересы.
— Ну если так принципиально, — пожимает мать плечами, — то к Белову иди. Я ему поручила вести этот проект. Он тебе с радостью всё передаст. У него и без того хватает забот. Но ты бы тоже не распалялся, сынок. Смотри, как похудел. Щеки впали, цвет лица серый, и круги под глазами появились…
— Это из-за недосыпа и спорта. Тренируюсь часто.
— Кстати, про спорт. Я против того, что ты вернулся в бокс и к активным тренировкам. Зачем так рисковать? Тебя в челюсть ударят, и на месяц с головными болями опять сляжешь. Завязывай, Янис, — мягко просит мать.
Я молча поднимаюсь на ноги. Лучше бы и дальше строила из себя делового сухаря. Сам о себе позабочусь. Без лишней нервотрепки.
— Услышал вас, Дина Сергеевна, — сухо констатирую. — Отчет о секциях Алёны Владимировны будет у вас на столе, как ознакомлюсь с ним. На днях съезжу и посмотрю, что там к чему. Всё сделаю по высшему разряду, — заверяю я.
— Так, стоп, — выдает она решительно. — Вообще-то я не называла имени девушки.
— Я с духами пообщался, подсказали. — Наигранно округляю глаза, напуская на себя таинственный вид. — Всё, пока, Дина Сергеевна. Мне нужно заглянуть к Белову, дел невпроворот. Еще и к Эрику обещался вечером заехать.
— Беленького поцелуй от меня, — летит мне в спину.
— Могла бы и сама заехать.
— Я без тебя разберусь, когда мне заехать к Регине и Эрику. — Дина Сергеевна кивает мне на дверь.
Удивительно, в кого мы с Эриком такие безбашенные трудоголики… Это не Регине памятник нужно ставить, а нам с братом. Выжили же как-то в тяжелых условиях. Наверное, благодаря ласковой и трепетной бабуле. А по сути, все время были бесхозными детьми. С моими иначе сложится. Каждого в зубах таскать буду, чтобы не чувствовали себя ненужными.