Незабудка для дикого - стр. 36

– Пошли, поплаваем, – Егор тормозит рядом со мной. – Я подстрахую.

– Я не пойду, – крепче сжимаю полотенце на груди.

– Рит, – добродушно усмехается он и тянет мне руку, – расслабься. Я не буду смотреть. Честно.

22. Глава 22. Точка

Зачем ее смущать, если я уже все видел и чувствовал, когда прижимал к себе и выводил с глубины? Светлая мокрая ткань облепила женственную фигуру, обрисовав пышную, чертовски сексуальную грудь с напряженными от прохлады сосками и ягодицы, разделенные черной полоской трусиков. Этого мне хватит за глаза для полета фантазии. Мне и так пришлось делать внеочередной заплыв, чтобы остудиться, потому что тело остро реагирует даже на мимолетные взгляды куда-либо ниже лица Риты.

Хочется зажать ее в объятия, дать прочувствовать все то возбуждение, что терзает мое тело уже который день. Зацеловать сначала до протестующих, а потом до умоляющих стонов. Оставить свои следы на шее, плечах, груди. Чтобы эти синяки были свидетельствами безудержной страсти, а не чьей-то грубости.

А вдруг… это реально не насилие, а неосторожная близость?

От этой мысли все тело покрывается мурашками, а волоски встают дыбом. Сейчас мне хочется зарычать от ярости и просто разорвать того, кто был рядом с ней.

– Егор? – Рита прижимает руки к груди и едва не отступает на шаг, будто пугается, чем тут же приводит меня в чувства. – Наверное, мы пойдем.

– Рит, – теряюсь, не понимая, чем так испугал ее, – я не хотел тебя напугать. Просто…

– Илья! – Незабудка внезапно забывает обо мне и бросается в реку.

Оборачиваюсь и вижу, что ее сын плюхнулся в воду и окунулся с головой.

Рита подхватывает его, хлебнувшего воды, на руки, и он начинает реветь.

– И! – кашляет и заходится плачем мальчишка, показывая на кусты, где мы смотрели с ним рыбок.

– Водички испугался? – успокаивает его Рита, но он лишь плачет громче.

Вздыхаю и подхожу к ним.

– Рыбку он увидел, – тяну руки к малышу, и он тут же перебирается ко мне. – Пошли, я тебе еще покажу.

Несу Илью к зарослям травы, где частенько обитают стайки мальков, а он внезапно кладет мне свою светлую головку на плечо и с облегчением вздыхает.

– Что такое? – усмехаюсь и похлопываю его по спине. – Жизнь тяжелая?

Малыш снова судорожно вздыхает. Бросаю на него короткий взгляд и вижу, что он вырубился.

Разворачиваюсь обратно. Замечаю, что Рита смотрит на нас так пристально, будто проверяет, не наврежу ли я ее ребенку.

– Рита, он заснул, – зову ее негромко. – Что делать?

Незабудка внезапно мягко улыбается и манит меня руками. Подхожу к ней, и она хочет забрать у меня Илью.

– Тяжело, – качаю головой и не отдаю его. – Скажи, что надо делать.

– Я хотела уложить его на плед и укрыть полотенцем. Он поспит полчасика и проснется. – шепчет она, и я, кивнув, ухожу под иву.

Опустившись на колени, укладываю ребенка и укрываю полотенцем. Он хмурится во сне, но не просыпается. Тут же подлетает комар, и я отгоняю его, чтобы не мешал. Смотрю на крошечного мальчишку. Хотел пойти покупаться, но вместо этого сажусь и караулю его, поглядывая, как Рита и Катя собирают ракушки и камушки.

Взгляд то и дело цепляется за округлые бедра моей зависимости, когда она присаживается или наклоняется над водой. От греха подальше отворачиваюсь и медитирую на поле.

Влчаки и Ганс снова где-то носятся, любители слинять в поисках приключений.