Невский без секретов. Были и небылицы - стр. 11
Это событие всколыхнуло весь город. Мемуарист писал: «Я видел похороны Суворова из дома на Невском проспекте… За гробом шли три жалких гарнизонных батальона. Гвардию не нарядили под предлогом усталости солдат после парада. Зато народ всех сословий наполнял все улицы, по которым везли его тело, и воздавал честь великому гению России».
И еще, свидетельство другого очевидца: «Улицы, все окна в домах, балконы и кровли преисполнены были народу. День был прекрасный. Народ отовсюду бежал за нами. Наконец мы дошли и ввели церемонию в верхнюю монастырскую церковь… В церковь пускали только больших, а народу и в монастырь не допускали… При последнем целовании никто не подходил без слез ко гробу. Тут явился и Державин. Его предуниженный поклон гробу тронул до основания мое сердце. Он закрыл лицо платком и отошел, и, верно, из сих слез выльется бессмертная ода».
Евгений Болховитинов, автор этих строк, не ошибся. Бессмертные стихи действительно родились – одно из самых проникновенных сочинений Державина. Вернувшись домой с похорон, Гаврила Романович услыхал пение жившего в его доме снегиря, свистевшего военный мотив. И написал полные отчаяния строки:
Ответа Державин не нашел. Кутузов еще не стал полководцем первой величины: его час был впереди…
Много позже, уже в XX столетии, Иосиф Бродский обратился к державинским стихам и написал свои – на смерть другого великого полководца России, Георгия Константиновича Жукова.
Есть в этом стихотворении и такие строки:
От похорон Суворова остались и другие меты в русской истории и литературе. Впервые горожане прощались со своим героем – это были уже не просто похороны, а своего рода демонстрация, предтеча многочисленных подобных демонстраций XIX столетия.
Сохранились и исторические анекдоты.
Анекдот первый, пафосный. Когда отпевание Суворова было окончено, следовало отнести гроб наверх; однако лестница, которая вела туда, оказалась узкой. Старались обойти это неудобство, но гренадеры, служившие под начальством Суворова, взяли гроб, поставили его себе на головы и, воскликнув: «Суворов везде пройдет!» – отнесли его в назначенное место.
Анекдот второй, забавный. Суворов умирал на квартире своего племянника графа Хвостова – бесталанного литератора, известного своей плодовитостью. Когда племянник подошел к дяде проститься, тот молвил: «Брось свои стишки, не позорь себя». Хвостов вышел от Суворова, все бросились к нему: «Как он?» Весь в слезах, граф махнул рукой: «Бредит!»