Невозможный - стр. 13
– Бросил школу? В тринадцать лет? И тебе разрешили родители?
– Я так решил. Очень хотел петь и развиваться в этом направлении.
Ничего себе… Ты представила, как родители сопротивлялись, уговаривали его не делать глупостей, грозились… Может быть, даже лупили… А он поступил так, как считал нужным. Он же не в хулиганку подался. Он ушел в то, что любил – в музыку. Это достойно было уважения. Это был мужской, на твой взгляд, поступок. Или ему было просто лень учиться? Скучно сидеть на уроках, когда мысли где-то далеко?
– А в четырнадцать я еще и из дома ушел. Сам жил. Я люблю свою семью, но жить с ними было очень утомительно. Да и ездить каждый день из нашего поселка в город и обратно было тяжело. Работа обычно поздно заканчивалась. Иногда уже и транспорт не ходил.
– Работа???
– Я же работал на студии звукозаписи. Ну и за выступления нам иногда платили. По-детски. Детям же деньги не нужны, – засмеялся он.
– А где ж ты жил?
– Да по-разному бывало.
– Боже, из привычного домашнего уюта… налаженного быта… безопасности, наконец…
– Иногда стоит пожертвовать тем, к чему привык, ради того, чего желаешь, – пояснил он.
Ты ошалело смотрела на него. Ты никак не ожидала от мальчишки подобной риторики, да и подобных мыслей.
Вот значит как. Да, высокая степень внутренней свободы предполагает еще и ответственность за принимаемые решения. Принять решение и потом отвечать за него. Перед собой. Ты тогда подумала, что это очень круто. И поразилась его решимости и удивительной вере в себя. В свои силы. Бэлла, почему ты тогда не сделала выводов? Ведь всё было так очевидно.
– Когда вылетел с проекта, решил, что никуда отсюда уже не уеду. Вышел из съемочного павильона и понял, что не знаю, куда мне теперь идти, и где здесь метро. Сказал себе: спокойно! Соберись!
– А как ты на шоу попал?
– Ты что, видела меня? Узнала?! – обрадовался он.
– Узнала. Видела. Правда, не слушала, извини.
– Да я с самого детства ломился во все двери, на все прослушивания. Удивлялся только, что меня отправляли на детские кастинги. Я чувствовал себя взрослым. Я точно знал, где хочу быть и чем заниматься. А что не слышала, так это как раз поправимо, еще услышишь, – засмеялся мальчишка. – Вот сейчас настроят инструмент, и… когда-нибудь услышишь.
И ты почувствовала дельту между реальностью и восприятием. Что-то было с ним не так. Не так, как тебе виделось изначально. Сквозь легко читаемый поверхностный образ вдруг проступила некая многослойность.
Но в этот момент тебя отвлекли его руки. Ты вдруг заметила, какие у него красивые и выразительные руки. И какие ухоженные. И тебе стало стыдно за свои, заброшенные. Черт! Надо срочно заняться собой, чтобы не позориться, решила ты. И лучше не откладывать. Вот прямо сейчас и пойти. Все равно работа не идет, и день испорчен настройщиком.
Ты отправилась в салон, бросив парня одного выслушивать ругань мастера. Ты попыталась оставить для настройщика деньги, но мальчишка тебе не позволил. А потом ты пила эспрессо в любимой кофейне, баловала себя шоколадно-ореховым десертом и улыбалась тому обстоятельству, что у тебя дома теперь живет замечательный мальчишка – теплый и забавный, смелый и решительный, свободный и… какой-то еще. Что-то было в нем такое, незнакомое, что тебе пока не удалось распознать.