Невозможный босс. Беременна от бывшего мужа - стр. 18

Он тяжело выдыхает, проводит рукой по волосам.

– Перестань, Яра. Ты знаешь, что этого не может быть.

– А если может? – Слышу свой голос, чужой, дрожащий, словно не я сейчас это говорю.

– Я не поверю. Только не сейчас, после всего того, что мы с тобой пережили.

Тишина заполняет пространство между нами. Её невозможно больше выносить.

Делаю шаг назад, он – тоже.

Ощущение, что мы застряли в этой бесконечной петле.

– Я больше так не могу, – говорит он наконец, отворачиваясь. – Я женюсь, Яра. На другой женщине. И буду счастлив. Но не с тобой.

Каждое слово – гвоздь в крышку моего гроба.

В его голосе нет ни сожаления, ни торжества, ни бравады. Только какая-то смертельная усталость.

Я слышу собственное истошное сердцебиение. Оно громкое, неровное, и заглушает всё остальное.

– Мы доведём наше соревнование до конца. И проигравший уйдёт. Навсегда. Может быть, хоть тогда мы перестанем отравлять своим ядом жизни друг друга.

Я должна тоже что-то сказать, но слова не приходят.

Только немая боль и острое осознание того, что всё, что было между нами, – умерло окончательно.

Он разворачивается, делает пару быстрых шагов к выходу, но на мгновение задерживается в проёме двери.

– Потому что пока ты рядом, я не могу быть счастлив. Ты – моё вечное напоминание о том, что я не справился.

Дверь закрывается за ним с глухим щелчком.

Он оставляет меня в полной тишине, один на один с острым и неумолимым отчаянием.

Снова…

Утро начинается уже традиционно – со стенаний желудка и горького кома в горле.

После четвертого забега к белому другу я уже не уверена, что внутри осталась хоть капля сил. Но упрямо собираюсь на работу и делаю макияж, маскируя следы ночи, которую провела почти без сна.

Зевая и потягивая кофе из термокружки, захваченной из дома, еду…

Куда? Зачем? Сидела бы дома, и гори оно всё синим пламенем.

Но нет же, нужно вечно что-то кому-то доказывать!

Дурацкая черта характера, доставшаяся мне в наследство от мамы в довесок к голубым глазам и крутым бёдрам.

Дороги плотно забиты, начищенные до блеска бамперы сияют в свете фонарей и праздничной иллюминации. На экране навигатора – маршрут, знакомый до сантиметра.

Скольжу взглядом к зеркалу заднего вида. Вчерашняя бледность уступила место почти зелёному оттенку кожи. Если постараюсь, смогу идеально вписаться в стену из живого мха в Оазисе.

Ладно, Ярослава, тебя стошнило четыре раза. Давай сегодня снизим требования к себе до возможного минимума? Ты вообще куда-то едешь, и это, учитывая нынешние обстоятельства, уже повод для гордости.

На перекрёстке руль немного клинит, машину резко ведёт в сторону.

– Ох, красавица, – шепчу я, вцепляясь пальцами в оплётку руля и выравнивая машину с болезненной грацией. – Вот останешься без правой фары – сама виновата.

Оставляю машину на парковке офиса, задираю голову к окнам «Т&К Групп».

Ладно. Мне нужно просто дотянуть до вечера.

Лифт привозит меня наверх, а стеклянные двери распахиваются с безукоризненной автоматикой, пропуская меня на нейтральную территорию, которая распадается на два широких коридора, уходящих вкруговую. Два противоположных мира.

Справа – Чертоги Тамерлана – вылизанные, словно картинка с обложки глянцевого журнала. Они увлекают взгляд хромированной мебелью, сталью и стеклом. Место, где все эмоции помещены на строгий карантин.