Невосторженный образ мыслей - стр. 22
Уже поэтому говорить о его «возвращении» тем, кому он
никогда не принадлежал, как минимум, некорректно. К тому же, в соборе и сейчас проводятся богослужения, которым никто не препятствует – при этом Исаакиевский собор сохраняет статус государственного музея. Это во-первых.
Во-вторых, РПЦ рассматривает «церковную реституцию» как возмещение страданий, которые церковь претерпела в советские времена, и не устает напоминать о «сотнях тысяч уничтоженных, замученных и выброшенных из жизни священников, церковнослужителей и простых верующих».
Однако, именно та часть руководства РПЦ, которой «унаследовали» ее нынешние руководители из РПЦ МП, – идущая от митрополита Сергия (Старгородского), которого сталинское Политбюро сделало Патриархом в 1943 году, – была абсолютно лояльна советской власти и клеймила ее врагов. Ну и о каком правопреемстве может идти речь?
Что касается репрессированных священников, то в возмещение их страданий логично было бы озаботиться в первую очередь возвратом отнятого государством имущества их наследникам, а не возвратом имущества РПЦ.
В-третьих, от репрессий советских времен страдала не только церковь и не только верующие: репрессиям подверглись десятки миллионов людей, у большинства из них при этом было «национализировано» или реквизировано имущество. Но практически никому нынешняя власть ничего не возвращает и не собирается.
Ни наследникам тех, кто владел домами и землей до революции, ни жертвам сталинских репрессий (смехотворные «компенсации» в размере «не более 10 тысяч рублей за все имущество, включая жилые дома», не в счет), ни «раскулаченным», ни депортированным, ни отправленным в ГУЛАГ – возвращают только религиозным организациям. Ничего не возвращают «кулакам», ставшими жертвами сталинской «коллективизации», и представителям народов, подвергшихся массовым депортациям.
Но если национализация была всеобщей, то, может быть, и реституция может быть только всеобщей? Иначе налицо выделение верующих в привилегированную группу, чьи интересы удовлетворяются в приоритетном порядке, что прямо противоречит конституционному принципу равенства прав и свобод граждан, независимо от отношения к религии и принадлежности к общественным объединениям.
В-четвертых, по всей стране стоят разрушенные или разваливающиеся храмы, которые руководство РПЦ не спешит восстанавливать – но заявляет о своих притязаниях на такие процветающие памятники архитектуры, как Исаакиевский собор. Так о чем она печется – о правах верующих (которые никто не нарушает), или об имущественных интересах корпорации?
В-пятых, содержание собора стоит огромных денег, и если выгнать оттуда музей и прекратить собирать плату за билеты (РПЦ обещает сделать вход бесплатным), то епархия немедленно потребует финансовой помощи от государства для сохранения и реставрации памятника федерального значения. Сегодня музей собирает в год около 850 млн. рублей за счет билетов – за счет каких средств их будут компенсировать? Кстати, реставрация фасадов Казанского собора, уже переданного РПЦ, остановлена на середине, потому что епархия не имеет на это средств. Что касается Исаакия, то глава юридической службы Московской партиархии игуменья Ксения (Чернега) прямо заявила: «патриархия ожидает, что работы по поддержанию здания Исаакиевского собора после передачи его РПЦ будут вестись за счет субсидий».