Невообразимая реальность - стр. 25
На этот раз мне повезло. Так ли это? И снова возникает вопрос: Мегаклинер существует или это плод моей фантазии? Нельзя же делать выводы на основании того, что видел в зеркале, глядя на себя. В конце концов, можно представить такую ситуацию: из путешествия в «дыру» я вернулся вовсе без зубов, а здесь мне под наркозом вставили тридцать два импланта.
Единственное, что теперь понятно – в этом путешествии не обошлось без перегрузок. Не зря же надо мной колдовали доктора, да и мышцы до сих пор болят. Но вот что занимает меня гораздо больше, чем беспокойство о здоровье. Если звёздные скопления затягиваются в «дыру», а затем выталкиваются из неё под действием какой-то силы, ускоренное движение вполне естественно – последствия этого ускорения я до сих пор ощущаю на себе. Однако это ускоренное движение наверняка локально, оно возможно только вблизи «чёрных» или «белых дыр». Поэтому нет никаких сомнений в том, что Вселенная как единое целое расширяется равномерно, вопреки утверждениям некоторых скептиков.
– Пожалуй, вы правы, Макс. Хотя эти «дыры» вносят небольшие искажения. Тут многое зависит от их количества и размеров. Только бы они все не слились в одну гигантскую дыру, сравнимую с размером гиперсферы. Это стало бы началом глобальной катастрофы. Но я не верю, что это когда-либо произойдёт.
– На мой взгляд, многое зависит от того, каким путём пойдёт развитие цивилизаций. Вы же знаете, что происходит на Земле, и потому я не испытываю оптимизма.
– Тогда используйте наш опыт.
– Но вы говорили, что всему виной излучение Солнца. А его невозможно изменить, тут даже ваша цивилизация бессильна.
Дон как-то странно посмотрел на меня – то ли не согласен со мной, то ли сказать что-то хочет, но вынужден молчать.
И тут неожиданно возникла мысль, которая раньше почему-то не приходила в голову. Итак, Дон читает мои мысли, да и я способен воспринимать то, что он внушает мне, даже если не раскрывает рта. Но вот вопрос: могу ли я понять, что творится в его голове? Скорее всего, есть какая-то защита, которая позволяет ему сохранять в тайне то, что не предназначено для посторонних. А что если и его кто-то контролирует – так же, как он меня? Тогда от него никогда не добиться правды… Разве что создать условия, когда он должен будет высказаться откровенно. Но как?
Тем временем Дон пригласил меня за стол – после таких перегрузок надо подкрепиться. Я не возражал, там более что хотел отвлечься от мыслей, которые могли свести с ума. Ну что поделаешь, если ни на один из множества вопросов нет однозначного ответа.
Но за десертом снова зашёл разговор о том, что происходило со мной, когда находился в чреве гиперсферы. Я постарался припомнить все свои ощущения, рассказал о том, какая свистопляска творилась на дисплее хронометра, но кроме этого не добавил ничего. Не мог же я признаться, что фактически познал Ничто, то самое Ничто, которым я был, пока корабль не вытолкнуло из «дыры». И сколько бы Дон ни копался в моих мыслях, он об этом не узнает.
Но Дон ударился почему-то в философию:
– Вы знаете, Макс, в том, что с вами произошло, я вижу подтверждение моей гипотезы о целесообразности всего, что происходит во Вселенной, – Дон посмотрел на меня так же, как Порфирий Петрович на Раскольникова. – Признайтесь, ведь вы далеко не идеальный представитель человеческого общества. Речь не о ваших физических недостатках, с которыми теперь вроде бы разобрались, кое-что подправили. Но вот вопрос: что стало с вашими нравственными установками? Ведь в прошлом вы совершили немало поступков, недостойных представителя развитой цивилизации. И что теперь? К примеру, способны вы украсть чужой кошелёк, обругать оппонента в споре о начале Руси или бросить девушку только потому, что она вам наскучила?