Невольница. Книга 2 - стр. 47

Он полюбовался часами, объясняя, какой у них сложный механизм, но я слушала через слово. Все мысли были заняты его кузеном.

– Что ж, до вечера?

– Конечно! – заверила я, возвращаясь в квартиру. – До вечера.

Я тихо прикрыла за ним дверь. Прислонилась к ней спиной и тяжело выдохнула, пытаясь унять тревогу. Внутри все переворачивалось.

Я решила не предупреждать Эшера об уходе кузена. Чем он дальше, тем легче переносится его присутствие. Мне нужно было время, чтобы переварить тот факт, что Эшер находится в моей квартире и желает со мной поговорить. Я не знала, какова будет моя реакция, и не хотела выяснять отношения. Не сейчас, еще слишком рано.

Да, я не хотела дарить ему возможность объясниться, потому что он отказал в этом мне. Пусть сам почувствует, каково это – не иметь того, что просишь, особенно если привык все получать по щелчку пальцев.

Не прошло и пяти минут, как я услышала, что дверь спальни отворилась. Я в этот момент мыла руки, чтобы съесть пиццу, которая ждала меня добрых минут двадцать.

– Цветочник свалил?

Его вопрос заставил меня усмехнуться, но мне удалось замаскировать смех под кашель.

Цветочник. Серьезно?

Я решила ничего не отвечать и устроилась на высоком стуле. Пицца так вкусно пахла, что у меня потекли слюнки, но Эшер буквально отбивал аппетит.

Его тяжелые шаги заполнили все пространство. Мой убийственный взгляд он выдержал с издевательской ухмылочкой.

Ладно, Элла. Главное, не теряй спокойствия.

Эшер уселся на табурет напротив и принялся меня разглядывать. Я вгрызлась в кусок пиццы с максимально уверенным видом.

По крайней мере, я старалась так выглядеть.

Я не позволяла себе прятать глаза, чтобы он, упаси бог, не подумал, что все еще обладает надо мной властью.

– Ты не можешь пойти с ним сегодня ужинать, – повторил он.

Я онемела от подобной наглости.

– Это мой говнюк-кузен, Элла.

– Я в курсе. Надо полагать, на этот раз мне попался хороший Скотт, – парировала я.

Его взгляд потемнел, лицо напряглось. Мне еще сильнее захотелось разнести в пух и прах его так называемое безразличие.

– Зачем ты пришел? – сухо спросила я.

Сжав челюсти, он молча смотрел на меня с вызывающим видом, пока я буравила его глазами.

– Что ты здесь делаешь?

Я начала терять хладнокровие, но тихий внутренний голос уговаривал сохранять спокойствие.

В очередной раз ответом было молчание. Я вскочила со стула и направилась к входной двери.

– В последний раз тебя спрашиваю. Если тебе нечего ответить, значит и говорить нам больше не о чем.

– Лучше задай вопросы, на которые у тебя нет ответа, – со всей серьезностью отозвался он.

– С удовольствием. Чего ты хочешь? – еще более холодно спросила я.

– Тебя.

Я фыркнула, хотя сердце замерло в груди. От своих противоречивых чувств я ненавидела себя и его еще сильнее.

Но как бы сердцу ни хотелось поверить, мозг запрещал думать, что эти слова отражают истинные намерения Эшера.

Он вернулся из-за Шона, в его речах нет и тени правды.

– Меня? – насмешливо переспросила я.

– Тебя, – с той же серьезностью повторил он.

Он выпрямился на стуле и сложил руки в ожидании ответа. Но ничего, кроме наигранного смеха, не услышал. Мозг разрывался между желанием выдать все, что я о нем думаю, не выбирая выражений, и стремлением закончить разговор, выставив его вон.

Ледяное молчание, воцарившееся между нами, нарушил телефонный звонок. Я нахмурилась, увидев на экране имя Бена.