Невольница императора - стр. 8
В этот момент воины не таясь засмеялись. Кто-то из своих шикнул на них, и они тут же притихли. А я лежала в повозке, откуда мне нельзя было вставать, и изо всех сил сжимала челюсти, чтобы не закричать в бессильной ярости. Они не собираются везти меня к императору! Я не смогу отомстить ему! Не смогу убить!
Всю ночь я не сомкнула глаз. Лежала и следила за убывающей половинкой луны, которая двигалась по небосклону. И думала, думала, думала, пока от мыслей не разболелась голова. Мне нужно сбежать, пока не слишком поздно. Сбежать, чтобы проникнуть в императорский дворец и уничтожить убийцу моего отца! И я с отчетливостью поняла, что это стало моей единственной целью в жизни. А потом — будь что будет! Мне не жаль отдать жизнь ради благой цели. А в том, что убить угнетателя — цель благая, я ни на миг не сомневалась.
***
Приняв решение сбежать, я больше не медлила: начала расшатывать веревки на руках. Кожа за несколько дней в путах и так была красная от постоянного соприкосновения с жестким и колючим материалом, а когда я целенаправленно принялась теребить узлы, очень скоро показалась кровь. Трудно было преодолевать боль и не обращать на нее внимания, но у меня получалось. Перед глазами все время стоял умирающий отец. Скольких любимых мужчин мы потеряли в тот день? Втайне я радовалась, что не успела как следует узнать Дринкриса, иначе рана в сердце оказалась бы гораздо глубже. Но он был достойным мужем. И достойным человеком. Достойным горцем. Я с честью собиралась нести вдовство, сколько бы еще нити жизни мне не отмерила Благая Матерь.
Проведя в бесполезных попытках несколько страж, я поняла, что расшатать веревки не получится. Только кожу окончательно стерла. И это доставляло сильные неудобства. Старалась не шипеть, когда бечевка касалась раны. В беспомощной злобе я откинулась на бортик повозки, в которой проводила все время, пока меня сопровождали в столицу, и несколько раз приложилась затылком. Боль в голове привела меня в чувство. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Как же поступить?
— Ты что там делаешь? — услышала голос одного из конвоиров. Зевая, он залез ко мне в телегу. — Что за шум?
Все это время я притворялась, что вовсе не понимаю охсайский язык. Но план созрел внезапно. Вот он, мой шанс! Единственный! Другого уже не представится, мы слишком близко подобрались к Бургхаму, чтобы медлить.
Я лениво улыбнулась, глядя на воина, и отстранилась от стены, выпрямив спину. В предрассветных сумерках видела, что он напрягся, и его рука тут же дернулась к мечу, который висел на поясе. Мой взгляд метнулся к его оружию и обратно к глазам.
— Что, женщины испугался? — усмехнулась я.
— Ты говоришь по-нашему? — неподдельно удивился охранник.
— Научилась, пока с вами ехала, — оскалилась я, ожидая, что он поймет шутку, но, судя по глазам этого молодого еще мужчины, юмор он не оценил.
Я тихо рассмеялась, но получилось чересчур хрипло, как будто тело больше не могло воспроизводить такие звуки. Они остались в той прошлой счастливой жизни. А теперь настали темные времена. Но я не собиралась сложить кровоточащие руки и ждать, пока меня продадут.
— Что смешного? — нервно сглотнул тот.
— Ничего, — решила сменить я тактику, видя, что такое поведение его только пугает. А мне нужно было приманить его к себе как можно ближе. — Просто очень пить хочу. Можно мне воды?