Невинный долг для покровителя - стр. 30
— Никак не могу понять, смелая ты или глупая. Я могу тебя выставить из дома за подобную дерзость, и тогда тебе уже никто не поможет. А в любовь верят только такие наивные девочки. Но скоро ты поймешь, что такого чувства просто нет. Все тупо используют друг друга. Никакой любви, никаких чувств. Ничего, кроме жесткого секса, между нами никогда не будет. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше. Я отдал за тебя огромные деньги, надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть.
— Никогда этого не будет. Лучше смерть, – заявляю уверенно.
— Готовься. Завтра поедем тебе свадебное платье выбирать.
18. Глава 18
Теперь мой день начинается и заканчивается с очень приятного ритуала. Я подключаюсь к камерам в комнате Матильды и, как маньяк, наблюдаю за ней. Иногда дрочу, глядя, как она абсолютно голой порхает по комнате. Дожили! Знали бы мужики, чем я занимаюсь, на смех бы подняли. Не могу справиться с девятнадцатилетней девчонкой. Давно надо было ее нагнуть и не мучиться. А я все дни считаю и в календаре зачеркиваю как придурок. И ругаю себя, что сам подарил ей эти семь дней. Уже скоро на стену полезу от недотраха.
Девочка просыпается, сладко потягивается. На ней короткие шортики и топик, плотно облегающий грудь, так что соски выделяются. В моей постели будет спать голая. Уходит в ванную, а я устало тру лоб, глядя в пустоту. Злится, сопротивляется, ненавидит. И правильно делает. Если бы она знала, почему я оплачивал ее учебу и в чем перед ней виноват, наверное, пустила бы мне пулю в лоб. Она может. Отчаянная. Вроде хрупкая с виду, чуть сожмешь — и сломается, как тонкая ветка. Но внутри у нее стальной стержень, и вот его мне никак не удается согнуть. Да и надо ли? По всей видимости, надо, иначе не возился бы с ней. Мне досталась женщина с непростым характером, карьеристка, помешанная на балете. Нашел бы себе новую любовницу и не мучился сейчас.
— Привет, — заходит в кабинет хмурый Раф. Пожимает руку. — Я слышал, ты вчера за девчонку лес отдал, — желваки на его лице сжимаются.
Рафаэль на дух не переносит мою жену. Его аж передергивает от балета и всего, что с ней связано.
— Да, хочешь озвучить свое мнение?
— Не посмею, — сжимает зубы. — Но жена получается прям золотая.
Я очень много отдал за Матильду, но не жалею. Главное — ведь не понимаю почему. Вину так заглаживаю перед ней или все-таки как женщина она меня сильно заинтересовала. Раф — друг, почти брат. Я за него жизнь отдам не задумываясь, но лезть в мои личные дела не позволю.
— Но она ведь о прошлом узнает.
— Откуда? — закуриваю сигарету. — Если только ты не расскажешь.
— За это можешь не волноваться. Я о другом пришел поговорить. Нам лучше не ехать на разборки Лютого. Это не наши проблемы. Пусть сам справляется.
— Я тебе много раз объяснял, что обязан этому человеку и должен вернуть долг.
— Помощь его была не настолько велика, чтобы своих людей под пули пускать и самим жизнью рисковать. Лютый сам виноват. Поступает дерзко, рискованно. Понятно, что хочет в своем городе стать главным, но нас-то зачем тащит на свои разборки?
— Раф, — протяжно выдыхаю. — Я никогда не забываю добро. Лютый когда-то помог мне, вытащил из дерьма. Сейчас попросил о помощи. Отказать — значит поступить как подонок.
— Когда мы все там ляжем, на наших могилах напишут: «Они были смелые и отчаянные»!