Невинная пленница - стр. 25

С этими словами на меня надевают наручники, выводят из комнаты на улицу. Как бездомную собаку зашвыривают в грязный грузовик с решётками на окнах. 

Двери закрываются.

Меня встречает холод и темнота.

С этой секунды всякая человечность внутри умирает.

В душе просыпается дикий, не знающий жалости зверь.

16. Глава 16.

Спустя три года.

— Тагир Дудаев! На выход…

Эхом в голове звучат слова конвоира.

Я не верю, что это происходит. Я так долго ждал этого дня!

Свобода. Долгожданная. Жадная. Мучительно долгая…

Замок ржаво звякает. Я делаю шаг вперёд. Дверь хлопает.

Оборачиваюсь.

Высоченные стены карцера, окутанные колючей проволокой, остаются позади. Сжимая руки в кулаки, я делаю шаг вперёд навстречу свободе. А в мыслях, тем временем, жжёт и пенится убийственная месть.

Все эти долбанные годы я жил лишь с одной целью… отомстить

Мне даже не позволили присутствовать на их похоронах. Меня зашвырнули в грязную зековозку как какую-то псину дворовую и доставили прямиком на нары.

— Тагир! Брат!

Горькие мысли прерываются знакомым голосом. Я поднимаю голову и вижу перед собой чёрный внедорожник, рядом с которым стоит высокий широкоплечий здоровяк. Щетинистый, бесстрашный. Черноглазый. На лысо бритый. В серой пайте с капюшоном.

В здоровяке я узнаю своего двоюродного брата. Валид Гаджиев.

Валид ухмыляется. Отлипает от тачки, к которой прислонился, когда меня ждал, двигается навстречу.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но у меня получается лишь оскалиться. Я забыл каково это… улыбаться. Чувствовать радость. Сиять от счастья. Я могу лишь сжимать челюсти и дрожать от льда в груди, упиваясь гневом.

Мои глаза горят в адском огне ненависти. Монстр, запертый внутри меня, рвётся наружу. Жаждет убивать. Крушить. Яро мстить. Сметая и уничтожая всё на своём пути.

Я больше не человек. Я адская машина мести. Железный робот для убийств. И всё благодаря ублюдку Дмитрию Соловьёву.

— Наконец-то, — Валид в два шага оказывается рядом со мной. Хлопает меня по плечу рукой, затем от души обнимает. — Я так скучал! Сколько же лет, сцуко, прошло.

— Три… — делаю паузу, сжимая челюсть. — Сраных. Года. Ада.

Мы оба вздыхаем. Напряжение нарастает такое, что воздух сейчас заискрит молниями.

— Спасибо, что вытащил, — сухо, без капли эмоций.

— Я пытался, раньше… — Валид прочищает горло. — Слишком дохуя затребовали мрази за твою свободу.

— Курить, — холодно требую.

Меня всего дёргать начинает. Я опять вижу перед глазами чёткие картинки из прошлого. Всё вижу в мельчайших деталях. Я живу этими воспоминаниями. Одержим. Расплатой. Одержим желанием наказать всех тех, кто виноват в крахе моей жизни.

За сына. За, блять, не родившегося маленького Тагира я буду скальпы живьём сдирать. Я найду каждую мразь. КАЖДУЮ! Всех тех, кто участвовал в кровавой резне на заводе.

Ненависти за длительные годы накопилось предостаточно. Пора выплеснуть реки расплаты на своих врагов, очистить душу от гнили, которая жжёт меня изнутри, подобно кислоте.

Как опухоль. Она разрастается, а я боле и корчусь от боли. Если не избавлюсь от дряни — я труп.

Каждую ночь мне снились кошмары. Каждую ночь я слышу выстрелы, слышу крики своей истекающей кровью жены и вижу одну и ту же сумасшедшую картинку.

Кровь. Разруха. Крики. Выстрелы.

А затем темнота.

А дальше тьмы тюрьма.

Я умом двигаюсь. Я отмотал под замком приличный срок, и мотал бы его дольше, если бы не Валид. Он сумел собрать нужную сумму и дать взятку кому надо. Я до гроба его должник.